— Я уверена, мисс Бейтс съест его с удовольствием, — еще раз откашлявшись, пришла ей на выручку мисс Тейлор.
Кухарка нахмурилась и принялась выравнивать кружочки, срезая с них лишнее тесто.
— Не сомневаюсь, все будет очень вкусно, — пробормотала Джесс.
— Скоро придет Поп, — заметила мисс Тейлор.
Джесс догадалась, что речь идет о мистере Хайнсе.
Интересно, он такой же нелюдимый, как его жена, или еще хуже?
— Ты не поможешь накрыть на стол? — обратилась к ней хозяйка пансионата, указав на стопку тарелок из толстого фарфора, стоявших на верхней полке над стойкой.
Джесс поглядела на тарелки. Слава Богу, будет чем заняться.
— На сколько человек? — едва слышно проговорила она.
— На нас с тобой. Поп и миссис Хайнс едят у себя.
— Я сама достану тарелки, — проворчала кухарка, вытирая руки о передник, и потянулась к полке. — Женщине в положении не следует поднимать руки вверх. Пуповина может обмотаться вокруг шеи ребенка и задушить его.
— Ну что вы, миссис Хайнс, — рассмеялась мисс Тейлор. — Все это выдумки.
Негритянка фыркнула.
— Думайте что хотите, а я греха на душу не возьму.
Поставив тарелки на стол, она вернулась к своему занятию.
— Серебро, скатерть и льняные салфетки в буфете в столовой, — сказала мисс Тейлор, подмигнув Джесс. — Вот за этой дверью. — И она указала на высокую дверь.
Джесс взяла со стола тарелки.
— Спасибо, миссис Хайнс, — поблагодарила она кухарку, а про себя подумала: «Какое счастье, что не придется с ней обедать».
Она вошла в соседнюю комнату, нащупала выключатель. Огромная комната озарилась ярким светом. Перед Джесс был длинный стол с двенадцатью стульями. В центре его возвышалась сверкающая хрустальная ваза с нарциссами и белыми тюльпанами. У одной стены стоял массивный буфет, на котором находились три пары серебряных подсвечников различной высоты с бледно-желтыми свечами и гордо торчавшими вверх белыми фитилями. На окнах висели белые шторы с замысловатым узором.
Джесс осторожно ступила на старенький, но безукоризненно чистый персидский ковер. Дверь за ней захлопнулась. И снова из кухни донеслись приглушенные голоса.
Наверняка миссис Хайнс говорит о ней. Никогда Джесс не чувствовала себя такой одинокой.
После ужина Джесс прошмыгнула в свою комнату, уселась за маленький дубовый стол и достала из ящика коробку дорогой тонкой бумаги с голубыми бабочками, на которой всегда писала письма Ричарду.
«Дорогой Ричард, — вывела она. — Итак, меня привезли в пансионат. В общем, здесь не так уж плохо. Хозяйка, мисс Тейлор, довольно милая женщина, а вот кухарка, по-моему, меня не любит. Впрочем, это не так важно. Всякий раз после еды меня тошнит и я бегу в туалет».
