Она подошла к столу, уставленному закусками, положила на тарелку краба и несколько ломтиков авокадо и направилась к раздвижным стеклянным дверям, попутно размышляя над тем, что никогда не видела, чтобы кто-то ел здесь нормальную еду, хотя живет она в Лос-Анджелесе давно.
Она вышла на веранду и чуть не споткнулась о двух юных любовников-гомосексуалистов, исступленно целовавших друг друга. Это еще раз доказывало, что жизнь — дурацкая штука. Скинув туфли, с тарелкой в руке она спустилась по деревянной лестнице на пляж.
На душе было неспокойно, однако Джинни понимала, что вряд ли когда-нибудь сможет обрести душевное равновесие. В январе ей исполнится сорок три года, но она до сих пор не может понять, для чего живет на свете. Опустившись на песок, она принялась жевать краба, устремив невидящий взгляд в безлунное море. Джейк оказался лучшим из ее мужей, а их было трое. С ним она прожила пять лет — дольше, чем со всеми остальными. Запросов у него было меньше, чем у других мужей, однако его заветной мечтой было подчинить ее себе целиком. Джинни предстояло решить, стоит ли так дорого платить за финансовую стабильность.
Покончив с едой, она выбросила тарелку в море и уселась поудобнее, подтянув колени к груди. Песок тут же впился в ее тело, как осколки стекла. Приглушенно доносились отрывки пустого разговора.
— Так и думал, что ты сюда сбежишь, — послышался из-за спины голос Джейка.
Джинни подняла голову — его фигура, освещенная лившимся из окон ярким светом, четко вырисовывалась на фоне темнеющего неба.
— Мне там противно было, — призналась она.
Он опустился рядом с ней.
— Я знаю, что ты ненавидишь эти вечеринки. Я прошу тебя присутствовать, когда это действительно необходимо.
— Знаю.
Он попытался обнять ее за голые плечи. Джинни отшатнулась.
— Тебе не холодно? — удивился он.
— Нет.
Он убрал руку.
— Джоргенсону ты понравилась.
— Не знаю, зачем он тебе понадобился, — заметила Джинни. — У тебя ведь есть работа.
Джейк покачал головой.
— Дело не в самой работе, а в той выгоде, которую она может дать. Джоргенсон — широкая натура, у него связи по всему миру.
— Но тебе уже почти шестьдесят, Джейк. Зачем тебе эти треклятые деньги? У тебя их до конца дней хватит.
Джейк поморщился, словно его ударили.
— Чтобы ты делала прически за сто долларов и покупала платья за полторы тысячи, в которых потом валяешься на песке. Их нужно намного больше, чем ты думаешь.
Джинни посмотрела на свое платье. Джейк немного ошибся — платье стоило не полторы тысячи, а две триста.
