- Пей! - и он почти насильно влил Руфине в рот полстакана обжигающей жидкости. - Пей, девчонка! - прикрикнул он.
Генерал понимал, что из шока девушку может вывести только какой-нибудь резкий, внезапный толчок извне. Грубый окрик и спирт подействовали, Руфа вздрогнула" обвела всех осмысленным взглядом. И вдруг обильные, крупные слезы покатились по ее щекам.
...Гроб с телом Оли Санфировой увезли в Гродно, там и состоялись похороны. Скромный обелиск с красной пятиконечной звездой отметил место, где покоится прах отважной юной летчицы.
Слава Героя Советского Союза пришла к ней уже после гибели.
Это была последняя жертва нашего полка войне.
Бывали на фронте знакомства и встречи, о которых и сейчас легко, охотно вспоминается. Чудом сохранилось несколько писем. Вот, например, одно из них.
"Здравствуй, Рая!
Позавчера прилетела ваша комэска.
Был выложен "крест", но села машина.
Это было уже вечерней порой.
Прилетела к нам в ПАМ Никулина Дина,
Старый знакомый и новый Герой.
Приятно было получить твое письмо. Дело даже не только и не столько в том, что получено письмо, сколько в том, что мне теперь известно, что к 14-00 5.1.45 года ты была жива-здорова.
Радостно знать, что, как прежде, удача
Ходит с тобой по тропе боевой...
Новый год у нас тоже хорошо отметили. Было весело. Но тем скучнее показался следующий день - опять все то же. Тебе, Рая, этого не понять. Я много бы отдал за то, чтобы поменяться с тобой местами (хотя вряд ли ты согласилась бы), чтобы испытать себя, чтобы почувствовать по-настоящему цену жизни, цветам, морю - всему хорошему и радостному, что украшает дорогу человека.
Ты читаешь и, наверное, улыбаешься: "Вот распелся!" Это просто минута такая нашла.
Завтра Никулина полетит обратно. Полетит к тебе и это письмо вместе с отремонтированными часами. Извини, что долго держали.
Удачи я тебе желать не буду: о какой удаче может быть разговор у человека, который шестнадцать раз в ночь бывает наедине со смертью? Удачей для тебя, как и для всех нас, будет день нашей победы. А он уже близок! Пусть же судьба сбережет тебя до этого дня, раз ты сама не хочешь себя беречь.
Крепко жму руку (увы, на расстоянии 200 км!)".
В этом письме упоминается цифра шестнадцать. Да, была такая ночь (с 20 на 21 декабря 1944 года), когда экипажи сделали по четырнадцать-восемнадцать боевых вылетов. Рекордная ночь!
Шестнадцать взлетов с бомбами, шестнадцать посадок. Шестнадцать кругов над стреляющими дулами вражеских зениток и пулеметов. Тридцать два пролета над линией фронта. Тяжелая арифметика! Даже для длинной зимней ночи.
