- А мы опять к вам! - улыбаясь, проговорила я бодрым голосом.
- Райка, - дернув меня за рукав, в испуге зашептала Полина, - Разве ты не поняла, что мы не у бочаровцев?
- То есть как это "опять к вам"? - с удивлением спросил мужчина. - К нам сегодня никто не прилетал из женского полка. Так, так... "А мы опять к вам!"... Ясно! Значит, вы где-то уже побывали в гостях? Значит, вы уже долго блуждаете по ночному небу?
- Дядечка, - стараясь все обернуть в шутку, умоляющим голосом заговорила я, - дайте нам немного бензина, и теперь мы определенно долетим до своего дома!
- Ну, нет! Я вас не выпущу. "Ах, попалась, птичка, стой!" - И уже сердито добавил: - Чего доброго, вы еще к немцам по ошибке сядете и тоже скажете: "А мы опять к вам!" Нет уж, сидите до рассвета, а я позвоню сейчас Бершанской, чтобы не волновалась. Утром, при ясном солнышке, перелетите к своим.
Так и не выпустил.
Мы с Полиной были в крайнем недоумении: почему никак не могли выйти к своему аэродрому от светового маяка?
Наше недоумение рассеялось, когда прилетели утром домой. Оказывается, нам в полк передали неправильные координаты маяка, они расходились с действительными на шестьдесят градусов.
А фронт быстро двигался все дальше на запад, оставляя позади себя много не ликвидированных до конца "котелков" с гитлеровцами. Одни из них разбредались по лесам, другие, напротив, выходили из лесов и сдавались в плен партиями и поодиночке. Обстановка была сложной, даже тревожной, но настроение было отличное: мы идем на запад!
...Нещадно палит июльское солнце. В небе ни облачка. Над аэродромом дрожит горячее марево, в зыбких волнах которого далекие предметы приобретают причудливые формы. В поисках хоть какой-нибудь тени мы со штурманом Полиной Гельман залезли под крыло самолета. Сняли с себя гимнастерки и сапоги. Эти кирзовые сапоги, большие, тяжелые, были нам ненавистны. Да и надевать их нужно было с портянками, иначе они болтались и натирали ноги.
Прошедшую ночь полк не работал: фронт ушел далеко вперед, и нам не хватало радиуса действия. Сегодня мы готовились к перебазированию. Маршрут на карте уже проложен, ждали только команду на взлет.
Лежа на спине под крылом самолета, я от нечего делать рассматривала его боевые рубцы - аккуратно заклеенные пробоины от пуль и осколков снарядов. Сколько их! Я даже удивилась.
- Бройко, почему это так много заплаток у нас на крыльях? - спросила я своего техника, которая что-то делала в кабинах.
