На крыше башни, возвышавшейся над крепостными воротами, разом, один от другого, зажглись несколько факелов. Раздраженный хриплый голос прокричал в ответ:
— Вас ждали еще неделю назад!
— Нам дьявольски не везло, — объяснил Роберт. — Сначала у одной повозки ось сломалась, затем у другой. И так на всем пути… и шайки разбойников не давали нам покоя. Мы не спали сутками, и чуть не половина моих людей обморожены. Ради Бога пусти нас!
— Не могу. Пока не рассветет, я не открою ворота. Устраивайтесь на ночлег снаружи.
Роберт разразился громкими проклятиями, какие только могла подсказать его богатая фантазия. На солдат они явно произвели впечатление. Стражник, видимо, заколебался, но властный голос коменданта одернул его.
— Молчи, дурень! Нечего с ними разговаривать. Уже давно за полночь, и мы никого не впустим. Эй, вы там, ищите себе место, где хотите! Слава Господу, на болотах свободной земли еще хватает.
— У нас ни крошки не было во рту со вчерашнего дня. Из-за этих чертовых задержек мы подъели все свои запасы.
— Ну, до рассвета вы с голоду не помрете.
— Нет, нет… Так не пойдет! — Роберт сменил рассерженный тон на заискивающий. — У нас с собой бочонок лучшего гасконского вина к столу милорда, а еще две бочки доброго чеширского эля для прочих домочадцев. Это все подарки мистера Уолтера Ройена хозяину Белавура. Жаль, что вы не попробуете этого эля! — С грубоватым смешком Роберт развернул коня и предупредил: — К восходу солнца эля в бочках не останется ни капли. Но я вам расскажу потом, каков он был на вкус.
— Обожди!
Пальцы Роберта мгновенно натянули поводья, сдержав коня. Сердце забилось так сильно, что готово было, казалось, выскочить из груди. Секунды тянулись бесконечно долго. Наверху стражники перешептывались между собой, потом подъемный мост стал опускаться, а тяжелые решетки, наоборот, поползли вверх. Скрип лебедок был для слуха Роберта прекраснее любой музыки.
Створки ворот раздвинулись, и Роберт де Ленгли смог заглянуть в темное нутро крепости Белавур. Стараясь не выдать своего волнения, он не торопясь проехал по мосту. Каждый удар конских копыт о деревянный настил повторяло многоголосое встревоженное эхо. Он миновал каменный свод крепостных ворот, стараясь не вспоминать о том давно ушедшем в далекое прошлое дне, когда он в последний раз проезжал здесь.
Шестнадцать лет миновало с тех пор. Тогда он был лишь своенравным одиннадцати летним мальчишкой, преисполненным юной отваги и наивной уверенности, что жизнь готовит ему только подарки, а не тяжкие испытания. И еще он верил в то, что ему все дозволено. Чуть ли не половину отпущенного ему Богом срока он прожил с этими надеждами, прежде чем растерзали их и засыпали пеплом события в Нормандии. А больше всего виноваты в его несчастьях королевская дочь Матильда и сын ее — порождение дьявольское — Генри Анжу…
