Проводник сбрасывает газ, и машина с потушенными фарами осторожно сползает с проселка, вваливается в кювет, вылезает из него и, пофыркивая двигателем, вламывается в кусты. Потом двигатель затихает, гаснут подфарники и голос проводника произносит во тьме:
– Быстрее. Ползком за мной. Головы не поднимать, мешок держи вот так, слева. Не бойтесь, они нас не видят. Если кого зацепит, – не орать, не метаться: увидят – убьют. Ползи назад, выбирайся на шоссе. Утром подберут. Все ясно?
– Я бы хлебнул… – тихонько говорит Писатель.
– Уймись, запойный… пошли.
Темный неосвещенный туннель. Поблескивают рельсы в пляшущем свете электрического фонаря. Троица взгромождается на узкую платформу электродрезины. Синяя искра на мгновение с треском озаряет сырой свод. Мимо проплывает лампочка, горящая вполнакала.
– Как красиво, – говорит Писатель. – Темнота и ничего не видно… А вы в самом деле профессор?
– Да.
– Меня зовут… – начинает Писатель, но проводник прерывает его:
– Тебя зовут Писатель.
– Гм… – говорит Профессор. – А меня как, в таком случае?
– А тебя – Профессор, – отвечает проводник.
– Меня зовут Профессор, и я профессор.
– Польщен, – говорит Писатель. – Значит, я – писатель, и меня, естественно, все зовут почему-то Писатель. Представляете, как неудобно?
– Известный писатель?
– Нет. Модный.
– И о чем же вы пишете?
– Да как вам сказать… в основном о читателях. Ни о чем другом они читать не хотят.
– По-моему, они правы, – замечает Профессор. – Ни о чем другом и писать, наверное, не стоит.
– Они не совсем правы. Писать вообще не стоит. Ни о чем. А вы – химик?
– Скорее физик.
– Тоже, наверное, скука, а?
– Пожалуй. Особенно когда долго не везет…
Туннель позади. В предрассветной темноте, озаряемая искрами от тролля, электродрезина катит по насыпи.
– А у меня наоборот, – говорит Писатель. – У меня скука, когда долго везет…
– Это кому долго везет? – осведомляется проводник. – Ты же каждый день на скачках просаживаешься.
– Уважаемый Соколиный Глаз! – провозглашает Писатель. – Мы с Профессором говорим о совсем других скачках. Мы с ним скачем всю жизнь, и это называется у нас не стипль-чез, а отражение объективной действительности, или, говоря языком профанов, поиски истины. Она прячется, а мы ее ищем. Найдем, поймаем, побалуемся и скачем дальше. Верно, Профессор?
– Моя истина, во всяком случае, не прячется, – отвечает Профессор. – «Бог хитер, но не злонамерен».
– Дьявол, – поправляет Писатель.
– Эйнштейн говорил – «бог», а имел в виду природу
