Вот только тучный и очень задумчивый джентльмен в котелке, которого в самый неподходящий момент угораздило оказаться между Люсиндой и домом, испортил все дело. Она никак не ожидала, что он шагнет прямо под ее ролики. Впрочем, джентльмену тут же пришлось поплатиться за свою рассеянность. Люсинда на всем ходу подсекла его, и он рухнул на землю, прежде чем понял, что с ним случилось, а котелок его упорхнул в сторону словно большая птица.
Однако Люсинде пришлось куда хуже. Пальто и платье относительно уцелели, и хорошая чистка вполне могла им вернуть прежний вид. Но лучшие перчатки продрались насквозь, чулки тоже пострадали изрядно, а оба колена были разбиты, и из них сочилась кровь.
– Поделом! Поделом тебе! – донесся голос возмущенного толстяка.
– Конечно же, поделом, – вздохнув, согласилась Люсинда, – но кому от этого легче.
Толстяк не нашел, что ответить, и уполз в придорожный куст, где надеялся обрести свою шляпу.
Люсинда, хромая, поднялась по лестнице и постучала в парадную дверь.
– Полный крах! – охарактеризовала она ситуацию камердинеру Таббинсу.
Таббинс пропустил гостью в дверь и спешно вверил ее горничной Энни. Та немедленно препроводила Люсинду к крестной.
– Вот Люсинда, миссис Маккорд, – объявила она, – сдается мне, тут надо срочно вызывать «скорую помощь».
Не обращая внимания на роскошное платье, тетя Элен нагнулась к Люсинде и внимательно осмотрела ее колени. Минуту спустя миссис Маккорд пришла к выводу, что никакой «скорой помощи» не потребуется.
– Мы справимся сами, – с решительностью, доставшейся ей в наследство от предков-шотландцев, проговорила она. – Энни, принесите, пожалуйста, таз с горячей водой, йод и корпию.[4]
Когда служанка доставила все необходимое, крестная тщательно промыла Люсинде ноги и забинтовала их. Однако чулкам уже ничто не могло помочь.
– Знаю! Знаю, что с ними делать! – вдруг закричала Люсинда. – Моя француженка-гувернантка мне однажды рассказывала. Она говорит, у них во Франции дети ходят в носках всю зиму. Тетя Элен! Давайте сделаем из этих чулок носки. И пускай все думают, что я прибыла из Парижа.
Предложение было принято. Чулки выстирали, высушили, обрезали, и они превратились в носки. В них, за неимением лучшего, Люсинда и вышла к ужину.
Гостей пришло много. Некоторых из них Люсинда уже видела раньше, но с большинством встречалась впервые. Сидели за столом и такие, которых Люсинда не только знала, но и не очень жаловала. Например, ей совсем не нравился мальчик по имени Эдвард, а его папа и мама, мистер и миссис Макдоуэлл, наоборот, очень нравились. «И как это у таких хороших родителей такой неприятный сын?» – думала Люсинда, глядя на Эдварда. Эдвард словно прочел ее мысли и отвернулся. Он тоже не питал нежных чувств к Люсинде.
