– Нам действительно не по вкусу заниматься переориентацией людей, – сказала Мариан. – Они так изменяются, что…
– Но мне это предстоит, не так ли? – заключил я спокойно.
– Прости, Стив.
– Итак, мне остается только веселиться, – продолжал я зло, – ничуть не заботясь, что в конце концов меня прихлопнут, и что я вбиваю гвозди в собственный гроб. Но ничего. Я пойду дальше, производя на свет новых мекстромов для ваших легионов.
Она посмотрела на меня, и на ее глазах показались слезы.
– Мы надеялись… – начала она.
– Вы надеялись привить мне болезнь в Хоумстиде, – перебил я ее грозно, – или же действительно изучали меня, чтобы выяснить, почему я стал только носителем, а не жертвой.
– И то, и другое, Стив, – сказала она, и в ее тоне не было лжи. Я бы поверил, это уж точно.
– Мрачные перспективы, не так ли? – спросил я. – Тем более для парня, который не сделал ничего дурного.
– Нам очень жаль.
– Слушай! – сказал я, пораженный внезапной мыслью. – А почему бы мне ни начать? Я мог бы хоть сейчас, в любой момент, не откладывая в долгий ящик, начать прививать болезнь каждому встречному поперечному. Тогда я мог бы работать на вас и не бояться сойти с ума.
Она покачала головой.
– Мистеру Фелпсу тоже все известно, – сказала она. – И нам пришлось бы вырывать тебя из его лап. Он был бы рад использовать тебя в своих целях.
Я криво усмехнулся:
– Он уже не раз пытался, и будет пробовать еще. Но не в этом суть. У Фелпса было достаточно шансов снять или подцепить меня на крючок. Так что твои страхи не имеют оснований.
– До сих пор, – сообщила она серьезно, – пока ты еще не осознал своей роли в общей картине, ты был полезен Фелпсу на воле. Но теперь, когда ты обо всем догадался, Фелпс не в силах пасти тебя украдкой, и все его надежды пойдут насмарку.
– Вряд ли.
– Увидишь, – сказала она, пожимая плечами. – Они попытаются. Не стоит экспериментировать, Стив, или я тут же ухожу. Очень скоро ты поймешь, что тебе надо держаться меня.
– А знание условных знаков делает меня, к тому же, опасным для людей хайвэя? Все равно, что их Убежище раскрыто?
– Да.
– Но поскольку меня бросили на произвол судьбы, я вправе заключить, что ты со мной хитришь.
– А что еще мне остается делать? – горестно сказала она.
Ответить было нечего. Я сидел, глядя на нее, и старался забыть, что в ней сто восемьдесят фунтов твердой стали и чудовищной силы и что она может поднять меня одной рукой, и, не переводя дыхания, доставить в Хоумстид. Я не мог вырваться и сделать ноги. Ей ничего не стоило скрутить меня. Я не мог врезать ей по зубам и смыться. Я только сломал бы руку. Может «Бонанза 375» ее и остановит, но у меня не хватило бы мужества хладнокровно поднять оружие на женщину и пристрелить ее. Я печально хмыкнул. Это оружие пригодилось бы больше против разъяренного медведя или египетского сфинкса.
