— Джентльмены не будут возражать, если я присяду?
Холодные серые глаза Брюса поднялись и встретились с глазами Дилана.
— Конечно. Было бы приятно получить ваши деньги, Кристиансон.
Дилан сел в предложенное ему кресло, стоящее напротив, зажег сигару и глубоко затянулся. Он изучал Брюса, наблюдая за каждым его движением. «Ночь будет долгой», — подумал он.
Пробили часы. Ночь уже почти прошла. Но сейчас это не имело значения. Дилан открыл то, ради чего пришел сюда, и улыбнулся.
— Вы кажетесь ужасно счастливым для человека, который проигрывает.
От этого замечания улыбка Дилана стала еще шире.
— В жизни всегда есть повод для счастья, Харрингтон.
Брюс криво улыбнулся, но в застывшем жестком лице не проявлялось веселья.
— Ненавижу оказываться тем, кто разрушает в людях подобную уверенность. — Он помолчал. — Но я сделаю это.
Брюс развернул свои карты, улыбка его превратилась в самодовольную усмешку. Дилан понимал, как наслаждается этим моментом Брюс, и с тем большим удовлетворением открыл свои карты.
Усмешка исчезла с лица Брюса, но свое удивление он постарался скрыть за обычным непроницаемым видом. Выдавало его лишь подергивание подбородка.
Дилан встал и собрал свои деньги. В последней партии он вернул все, что проиграл за ночь. Еще более приятным было то, что он узнал — Харрингтон обманул дядю Ариэль. Так же, как пытался это проделать с ним. Только в этот раз Харрингтон нарвался не на того человека.
— Моя благодарность, Харрингтон. Было очень интересно.
Выходя из-за стола, Дилан увидел в холодных глазах Харрингтона вспышку гнева. Он подумал, уж не заподозрил ли Брюс, что его переиграли в его же игре?
Наблюдая, как Дилан Кристиансон поворачивается и уходит, Брюс чувствовал, как в нем закипает гнев. То, чего добивался Дилан, ускользнуло от него, однако к его гневу все же применилось некое смутное подозрение. Что бы там ни было, ему это не нравилось. Неожиданное появление Дилана в Лондоне стало сильно раздражать Брюса.
Ариэль скакала следом за Брюсом и Дейдрой, мучаясь от любопытства и не думая о том, как удержаться на скачущей рысью лошади. Брюс украдкой широко зевнул, прикрыв рот рукой в перчатке. Ариэль не смогла сдержать улыбки, заметив, какой брезгливый взгляд бросил он на сестру. Было прекрасное утро, но, казалось, никто из скачущих не замечал этого. Никто из них не был «жаворонком». Ариэль спрашивала себя, что заставило Дейдру так рано встать. Прогулка верхом, в парке, не требовала этого.
