Мариетта ничего не слышала. Она громко посапывала во сне. Рядом валялись книги, а маленький револьвер лежал у изголовья. Мэтью тихонько присел возле нее и выложил вещи, купленные в магазине женской одежды: продавщица легко поддалась его чарам и помогла приобрести все необходимое. В лунном свете Мариетта выглядела, как… Мэтью не находил слов. Его младший брат, Джимми, любивший читать, конечно, сумел бы выразить свои чувства, а Мэтью сейчас просто чувствовал, что ему очень не по себе.
Он взял в руки маленький дневник и попытался разобрать, что написано на открытой странице.
«План занятия, 5 августа 1893 г.: четвертый том Макгаффи, страница 63. Три… восемь… пять. Первое в заглавных буквах. Второе — в подзаголовках».
Мэтью отложил дневник в сторону и стал просматривать другие книги. Одна из них, как ни странно, оказалась четвертым томом «Антологии» Макгаффи. Он открыл ее на 63-й странице и обнаружил стихотворение, которое называлось «Причуды Мороза».
— «Причуды Мороза», — прошептал Мэтью. — Что это за название?
Он прочел первые несколько строк.
Однажды ясной, тихой ночью
Мороз вгляделся в даль
И прошептал: «Теперь меня никто не видит;
Так я через долины и нагорья
Бесшумно проложу свой путь.
— Этти, — довольно громко сказал Мэтью, — ты странная женщина.
Он взял другую книгу — томик избранных стихов Джона Донна. Интересно, кто это такой? Томик раскрылся сам: видимо, это место перечитывали много раз, потому что страница была порядком потрепана.
— Прощание… запретная… печаль, — медленно произнес Мэтью, прищурившись.
Так незаметно покидали Иные праведники свет, Что их друзья не различали, Ушло дыханье или нет. И мы расстанемся бесшумно… Зачем вздыхать и плакать нам?
Кощунством было бы безумным Открыть любовь чужим глазам.
— О Господи! — негодующе воскликнул Мэтью. — Надо запретить печатать такой бред. Или по крайней мере пусть пишут на английском.
— Это и есть английский, маршал Кейган. Мариетта смотрела на него сонными глазами, потом протянула руку и выхватила книгу.
— Я буду очень признательна, сэр, если вы перестанете так вольно обращаться с моими вещами, — сказала она оскорбленно.
Подавив приступ раздражения, Мэтью взял револьвер и сунул его в карман.
— Никаких происшествий не было?
— Нет, — ответила холодно Мариетта.
— Хорошо. Я принес вам кое-что. — Он подвинул к ней поближе кучу одежды. — Может, будет коротковато, зато не черного цвета. Вы же понимаете, Дрю Куинн начнет расспрашивать о женщине в трауре.
