– Ну, от птиц базы не охраняют, – улыбнулся Иван. – Разве только чтобы в турбину самолета не попали.
– А что, затянуть может? – обеспокоился хозяин. – Это подумать надо.
– Да что за мысли у тебя? – Иван не понимал, откуда в селе такие милитаристские настроения. – Ты что, кур своих на базу натравить хочешь? Да и где тут база?
– Ну, тут нету, а под Киевом и построить могут, слыхал, что там творится? А теща моя там до сих пор живет! О ней думаю! Старенькая она.
После обеда Петр сообщил, что сейчас он отлучится, но вернется вечером специально, чтобы успеть с Иваном на вечерний клев.
– Мужики тоже пойдут, – многозначительно добавил он.
Иван, благодушный после сытного обеда, молча кивнул.
Через минуту раздался грохот. Залапанные пустые рюмки на столе забренчали, да и все вокруг, казалось, мелко завибрировало.
– Анна, это что? – Иван кинулся в прихожую, где мгновение назад хозяйка гремела ведром.
– Да успокойся, – вяло махнула рукой Анна, – мужик мой, он же на бульдозере работает. Вон, завел, поехал что-то там ровнять. Угомона на него в субботу нету.
– Видать, заработает? – попытался Иван сгладить неловкость своего испуга. – Работа внеурочная…
– Какие там деньги, – вздохнула Анна. – Тут он… Да ладно. Приедет к вечеру.
Казалось, Анна хотела ещё то-то сказать, но молча вышла во двор.
После обеденной водки Ивану захотелось поговорить.
– А вы что, вчера гуся резали? – догнал он Анну. – Вон, куча перьев тут была.
– Не резали никого, – неожиданно резко ответила она, – показалось тебе. С кур нападало. Ладно, дела у меня…
Было очевидно, что продолжать разговор она не собирается. Насыпала зерна курам, накормила свинью и ушла на огород.
– Мы сначала донки поставим, в ночь оно сработает, – излагал план действий Петр, примостив на плече тяжелые весла. – Ну, а потом костерчик разведем. Ухи наварим. Мы с мужиками, как соберемся на рыбу, так до утра, бывает, сидим. Места-то – знатные!
Прямо на пологом берегу речки просмоленным брюхом кверху лежала лодка. Не ахти какая, так – плоскодонка.
– Ну, ты пока наливай, – Петр, казалось, видел сквозь плотную ткань Ивановой сумки, – а я пока тут весла поставлю.
Выпили за успех и чтобы клевало.
Донки Петр снарядил ловко и с почти профессиональной сноровкой закидывал, низко наклонившись над почерневшей к вечеру водой.
Возвратившись на берег, Иван увидел, что там, у брошенной сумки, их уже ожидали три мужика. Один из них, самый старший, несмотря на разгар лета, был в ношеном ватнике, каракулевой серой кепке, кирзовых сапогах и выбивающихся из ансамбля почти новых джинсах. Старшего звали Мокей Александрович. Именно так он представился, протянув сухонькую ладошку Ивану.
