— Так как же понимать ваш пессимизм, Сай? — с легкой иронией повторил свой вопрос космодор.
— А?! — пришел в себя гость.
— Садитесь, Сай! — улыбнулся Рен-Барх. — Вы в состоянии разговаривать сейчас или хотите привыкнуть немного?
— Сейчас! Сейчас! — возбужденно замахал руками землянин.
Гавон синтезировал для него один из личных коктейлей, которые разрешал себе лишь в исключительных случаях (а ведь случай был именно таким, не правда ли?). Они начали длинный разговор о том, как прекрасно, когда высокоразвитые цивилизации посещают своих отсталых собратьев и помогают им поднять на более высокую ступень свой разум.
Вечером (по корабельному времени) Гавон наконец расслабился в пружинящих волнах магнитной кровати. Сайрас, довольно измотанный пережитым за день, спал под гипноизлучателем в соседней каюте. Гавону хотелось немного поразмышлять, но усталость сразу овладела им. А за ней пришел сон.
Мучительно медленно, словно в густой жиже, Гавон шел по дымящейся, скорченной Земле. Иногда опора под ногами исчезала и он неуловимо медленно падал, пока не ступал на ту же раскаленную потрескавшуюся почву. Свет струился откуда-то сзади. Рядом с тенью Гавона скользила тень Сайраса Джеральда.
— А как вы понимаете пессимизм, мистер Рен-Барх? — спросила тень Сая.
— Для нас это понятие древности, Сай, — ледяным голосом промолвила тень Гавона. — Среди дархов пессимистов нет.
— Разве это возможно, мистер Рен-Барх?
— Конечно. Дархи обеспечены всем, что только могут пожелать. Наше производство может удовлетворить даже самые изощренные требования. Другие планеты для нас — неисчерпаемый источник сырья. Двести шестнадцать цивилизаций торгуют с нами.
— Разве это возможно, мистер Рен-Барх?
— Вполне. Мы ввели психономию как основное средство регулирования общества. Каждый занимает место, определенное его личной психограммой. Движение подсознания уже не тайна. Каждый осведомлен об инстинктах и о способах, которыми он может удовлетворить или обуздать их. Все это идет на пользу нашей цивилизации. Дархи счастливы.
— Разве это возможно, мистер Рен-Барх?
И в который раз почва под ногами Гавона исчезла. Он начал падать в сизый дым без запаха, долго летел между потрескавшимися серыми скалами, пока не проснулся в своей магнитной кровати. Уловив, что он открыл глаза, автоматы медленно зажгли свет. Гавон лежал несколько минут, забывая свой нелепый сон. Потом встал и пошел в каюту Сайраса.
После завтрака оба устроились в салоне корабля. Психономатop постоянно следил за напряженной психикой Сайраса. Внимательно вслушиваясь в информационные телепатемы, Гавон заговорил:
