Веткину было меня жаль, он бескорыстно хотел мне помочь. Его мои неприятности непосредственно не касались, в половине четвертого он уйдет домой, после половины четвертого у него голова не болит об институтских делах. И вообще он сам по себе, а другие сами по себе.
- Петю отдать не могу, но пару людей берите, берите, - сказал Веткин, морщась оттого, что вступал на скользкий путь сочувствия ближнему. - Даю берите. Посадите их на анализы, а ваши будут продолжать начатое Тережем. Что и требовалось доказать.
Подумав, он предложил еще, что будет доставать нужный нам для темы 3 мономер. Он будет его выписывать для себя, никто ничего не узнает. Его влекли незаконные действия.
Должно быть, он рисовал себе фантастическую картину. Деятельность института в его воображении выглядела так: занимаются все не тем, чем положено. Втайне же делают настоящую работу. В тайной своей, незаконной деятельности институт создаст грандиозные полимеры. Внедрять их будет сам Веткин, он один возьмет зонтичные патенты, потеснит итальянских химиков, завоюет мировой рынок, посыплются деньги, награды. А Веткин будет обеспечивать, снабжать, прикрывать, держать связь с прессой...
- Все сделаем втихаря, не горюйте, Мария Николаевна. Вот вам билетик в театр.
Веткин вынул из внутреннего кармана прозрачный бумажник с картинкой сувенир каких-то мест, где он побывал, а он любил заграничные командировки. И протянул мне билет на концерт эстрады.
Дав мне полюбоваться блестящей картинкой с площадью Навоне в Риме, Веткин удалился.
Еще недавно я испытывала к нему настороженное, опасливое чувство. А сегодня он меня пожалел и пытался поддержать как мог с его кодексом чести и товарищества. Я была ему за это благодарна. Он предложил мне всех обмануть и перехитрить, я не могла этого принять, но повеселела. Все равно ведь надо жить дальше и продолжать то, что начато.
7
В фойе Дома офицеров я увидела Тережа и его жену. Они стояли, оба рослые, большие, красивые, стареющие. Оба курили и рассматривали фотографии выставки. "К двадцатилетию победы над фашистской Германией". Они смотрели на эти фотографии с внимательной грустью, с какой смотрят люди на то, что связано с их молодостью, пытаясь найти себя в этих окопах, и в этих землянках, и на этих улицах с чужими готическими домами, и на дорогах среди машин и прочей техники. Дороги, бездорожье, переправы, дороги... Не на этих ли дорогах жена Тережа стояла регулировщицей, молоденькая, в короткой юбке, в русских сапожках?
