Я посмотрела на Роберта. Все это время он сидел с таким видом, будто знает средство, как все можно уладить. Это средство он мне сообщит позднее, а пока не надо волноваться, выше голову и так далее, как обычно. Сейчас он одобрительно кивнул головой, показывая, что я молодец, сделала, умный тактический ход. Правильно, так и надо было. Все это было предательство, которого я не ожидала.
Директор совершенно успокоился. Невозможно было представить себе, что это он только что кричал так. Он сидел за столом, сверкающий и безупречный, как дипломат.
- Я остаюсь при своем мнении, - сказала я негромко.
Роберт передернул плечами, встал и вышел из кабинета. Сергей Сергеевич не услышал. Повторить?
Тереж услышал. Я поймала на себе его взгляд, выражавший настороженность и усталое презрение. А вообще он смотрел мимо меня, как будто меня тут не было и не могло быть. Он был похож на старого спортсмена, на пожилого тренера. Директор спросил его почтительно:
- Чем могу быть полезным?
Тереж вынул из потрепанного портфеля бумажки и подал их Сергею Сергеевичу. Бумажки, принесенные на подпись, были доказательством того, что он пришел по своим делам, а не потому, что Зинаида ему просигналила.
Мне тут больше делать было нечего, я пошла к дверям.
И вдруг Тереж засмеялся, не сумел сдержать смеха. Он сразу же спохватился, поджал губы и стал похож на толстую старую женщину.
6
Если бы моя правота была только моей правотой, но одновременно она была еще чьей-то неправотой. Надо было кидаться в пучину интриг или капитулировать.
Я вернулась к себе от директора оглушенная, отупелая, несчастная и ничего не могла сообразить. Я бы кинулась в интриги-для пользы дела, но где мне было тягаться с Тережем!
Дир располагал ложной информацией, и эта ложная оказалась сильнее моей точной. Бред, а факт.
- Ну-с? - спросил мой помощник Григорий Веткин, личность весьма незаурядная.
Спросив: "Ну-с", - Веткин, во-первых, показал, что уже знает о результатах моего посещения Дира, во-вторых, - что ничего другого не ожидал, а в-третьих, - что жизненный опыт даром не дается. Последняя мысль подтверждалась еще сочувственным взглядом его рыжих твердых глаз.
Положение Веткина как моего помощника было особым. Когда организовывалась наша лаборатория, в нее воткнули одну группу, которая была слишком мала, чтобы стать самостоятельной лабораторией. Группа эта работала давно и успешно в составе разных лабораторий и, будучи автономной, прибилась к нам, потому что когда-то я занималась чем-то отдаленно похожим на то, чем занималась эта группа. Или по другим причинам, бог его знает.
