Боже, как прекрасны его плечи, подумала рыжеволосая женщина. Ее пристальный взгляд скользнул ниже, к тонкой талии и длинным, стройным бедрам. Элен не пропустила ни одной детали этого прекрасного мужского тела. Ей редко приходилось видеть такое: тело мужчины, который выполнял тяжелую физическую работу, для того чтобы выжить. Не то что дряблые, неуклюжие тела богатых.
Не замечая ее присутствия, Пэйджен снова поднял бокал к мерцающему огню.
– И за то, что ты покинула сонную деревушку над морем. Твоя красота и твой исключительный талант были бы потрачены там впустую. В отличие от меня ты сумела найти все, что хотела от жизни.
– Не совсем. – Голос Элен прозвучал низким, соблазнительным шепотом позади него. – Я не получила тебя, Дев. Возможно, это было все, чего я когда-либо хотела.
Мужчина у огня медленно обернулся, его глаза были темными и непроницаемыми. Огонь золотил его тело прекрасным теплым блеском.
– Ты думала, что ты хотела меня, Хелен. Но у тебя имелся здравый смысл, чтобы понять, что наши чувства были только безумным детским увлечением. – Глаза Пэйджена прищурились, как только он посмотрел на просвечивающее платье из шелкового крепа, которое облегало ее пышные формы. – Но ты и сейчас прелестнейшая из девушек, когда-либо живших в Бродмуре.
С напряженной, дразнящей улыбкой он поднял свой бокал в знак безмолвного уважения.
– А ты был самым диким мальчишкой в Бродмуре. – Ее пальцы дрожали, она распустила одну-единственную ленту на шее, и ее отделанное кружевом платье соскользнуло на плечи. – Ты все еще остался диким, Дев? Ты помнишь тот первый раз, в сарае у реки, и дождь, барабанящий по крыше? – Голос звучал хрипло от сдерживаемой страсти. – Я помню. Боже, я помню каждую деталь.
Чувственные губы Деверила изогнулись в непроизвольной улыбке. Она смягчила его лицо, которое в последнее время так часто искривлялось злой насмешкой. Смягчились и суровые глаза, в которых, казалось, не было ни дна, ни души.
– Я помню, – мрачно пробормотал Пэйджен, переводя глаза с влекущего темно-красного рта на нежную ложбинку, явно видимую в низком вырезе платья. – Лучше, чем ты, может быть.
Внезапно он отвернулся, со стуком поставил свой бокал на каминную полку и снова перевел взгляд на огонь.
Он был не прав. Элен отчетливо помнила, что случилось тогда – и позже, когда его отец обнаружил их на сеновале, задыхающихся от восторга. Старый грубиян неосмотрительно приказал высечь сына и отправил его в Индию, запретив возвращаться, пока тот не станет настоящим мужчиной.
