Элизабет отхлебнула кофе и чуть не подавилась густым варевом.
А тем временем взгляд леди Шарлотты уже скользил по остальным гостям и остановился на более молодом из двух присутствовавших джентльменов.
– А вы?..
– Джонатан Уик.
Взгляд серых глаз был проницательным.
– И откуда вы, Джонатан Уик? – осведомилась она с нехарактерной для англичанок прямотой.
– Родом я из Нортумберленда, – непринужденно ответил он.
– А где обитаете теперь?
– Теперь я живу в разных местах. То в Александрии, а то… в пустыне.
Внимательно слушавшая их разговор Элизабет заметила, что хозяйку дома ответ лорда Джонатана не удивил. В разговоре с ней он не упоминал о своих домах, кроме фамильного поместья в Англии.
Жаль, что Элизабет мало знает об этом человеке.
– Ваши спутники говорят, что вас интересуют мои розы, – сказала леди Шарлотта, обращаясь к Элизабет. При этом она затушила сигару и бросила окурок в сосуд, который показался ее молодой гостье настоящей древностью. – Хотите посмотреть на них прямо сейчас?
– Да, хочу.
Женщина медленно поднялась со своего трехтысячелетнего ложа и потянулась за деревянным посохом, стоявшим в углу.
– Можете подать мне руку, дитя мое. Я не так молода и подвижна, как раньше.
Элизабет поспешила на помощь и обнаружила, что под широким одеянием леди Шарлотты Бейкер-Финч скрывалось худенькое тело. Буквально кожа да кости.
Элизабет сочувственно подумала, как это, должно быть, печально: стареть в одиночестве и так далеко от родных мест. Находиться не в окружении собственных детей и внуков, а среди чужих людей и любопытствующих путешественников – и тех, кто совсем недавно уехал из Англии, и тех, кто служит на границах империи. Сердце Элизабет открылось крошечной женщине, которая оперлась на ее руку.
– Я несколько раз перечитывала ваши «Письма из Египта», – призналась она хозяйке дома, пока они медленно шли по направлению к саду. – Ваша книга вдохновила целое поколение англичанок на поездки в Египет, чтобы своими глазами увидеть эту чудесную страну.
Леди Шарлотте эти слова были явно приятны. Она улыбнулась, открыв потемневшие от табака зубы.
– Ну, это я просто бумагу марала, когда была помоложе. Но все равно приятно думать, что кто-то читает мои рассказики. – Склонив голову набок, она близоруко сощурила глаза, глядя поверх стекол пенсне. – Скажите мне, милая девочка, – (это слово прозвучало у нее почти как «тефочка»), – ваш отец близок к тому, чтобы открыть гробницу?
Элизабет насторожилась, однако сумела ответить так, что ее голос прозвучал спокойно и легко:
