- Ладно, можно немного подождать.
- Вон завод, - показал Казаков рукой, - вон три этажерки, крекинги, это наш завод, рядом завод синтеза спирта, а туда дальше, вправо, строительство еще одного смежника, синтетическое волокно, а налево, ты не различишь, химический, вон катализаторная фабрика... - И двинулся от обрыва туда, где виднелась дорога вниз.
- Мощная картина, - проговорил Алексей. - Люблю.
По пыльной проезжей дороге спускались к реке люди, заиграл аккордеон, кто-то запел:
Он был задержан милиционером,
Потом с ним беседовал судья...
- Частушка-нескладушка! - засмеялся Казаков. - Вот так и живем.
Пробежали вприпрыжку босоногие девчонки в грязных платьях, с распущенными волосами, как маленькие несчастные ведьмы.
Подвыпившего парня в голубой рубашке бережно вели под руки две немолодые женщины и приговаривали: "Ну, Ваня!"
Человек десять, раздетые по пояс, с полотенцами, в соломенных шляпах, ехали вниз на старом разбитом грузовике. Поднимавшийся навстречу серебристый "ЗИЛ" остановился. Из "ЗИЛа" высунулся шофер, крикнул:
- Давай проезжайте, ребята!
- А это у нас "Волга"! - ответили ему с грузовика, и все засмеялись.
Вчера еще Алексей был в Москве. Вчера прощался с Тасей. На аэродроме она захотела сделать какое-то признание: "Ты должен знать".
Он ничего не хочет знать, кроме того, что-она его любит. Она правдива, ясна, прозрачна. Кого-нибудь она любила до него, наверное. Но его это не касается. Не касается. И все.
Интересно, где она сейчас, что делает. Разница с Москвой во времени здесь два часа. Он совсем плохо представлял себе ее жизнь. Безобразие, что не познакомился с ее отцом. Надо было настоять. Нечего было ее слушаться.
- А междугородная там же?
- Там же, - сказал Казаков и повел Алексея в сторону от дороги.
Спускаться было неудобно, и Алексей удивлялся, зачем понадобилось неповоротливому Казакову в парадном синем костюме и щегольских серых туфлях идти, цепляясь за колючие кусты, а не спускаться широкой и отлогой дорогой. А грузный, потный Казаков шел, отдувался и хвалил природу.
- Ну, скажи, что не красота, - говорил он. - Я тебя веду купаться туда, где нелюдное, прекрасное место.
- Тьфу, черт! - выругался Алексей. Он обжег руку о крапиву и вслед за этим запутался в мотке проволоки. - Куда ты меня, толстяк, тащишь?
- А здесь тропочка, - невозмутимо ответил Казаков, - и природа.
Их нагнала женщина. Казаков остановился, познакомил. Женщину звали Лидия Сергеевна, и была она высокая, полная, рыжеволосая, с яркими синими глазами и румянцем на крепких щеках. Оголенные руки, шея, ноги - все было крупное, крепкое, загорелое. Белое платье подчеркивало ее полноту.
