– Пиявки, – сказал он себе, спокойно смотря, как они, стремясь побыстрее выкачать кровь, шевелятся и сокращаются.
Альба, потянув вместе с присосавшейся змейкой подавшуюся кожу, оторвал одну, поднял перед собой, сжав двумя пальцами.
– Пиявки, – снова сказал он. – Вот они меня едят. Тогда я тоже могу их съесть.
Он поднёс извивающегося чёрного маслянистого червячка ко рту – и неторопливо сжевал. Желудок, судорожно сжавшись, потребовал ещё. Тогда Альба стал снимать их с себя – одну за одной – и отправлять в торопливо работающий рот. Проглотил остаток, посидел мгновенье-другое и вдруг молча и радостно улыбнулся: “хорошо!” Немного притупился голод, и почти совершенно перестала мучить несносная жажда. В течение дня он ещё несколько раз ловил собственным телом пиявок и торопливо проглатывал их. Он совершенно не знал, что это – вполне сносная пища для организма, а также, – что при укусе пиявки в кровь попадают целебные вещества. Он просто спасал свою жизнь, используя подвернувшуюся возможность.
Но день всё-таки тянулся мучительно долго, и Альба старался занять себя всем, что только мог придумать его маленький мозг. Он растащил вдоль стены и оставил сушиться на солнце свою кучу соломы, которую изрядно вымочил щенок, вбегавший по брюхо в болотную воду, а затем весело прыгавший в их совместном гнезде. Кроме этого, Альба перебрал все звенья цепи и внимательно их рассмотрел – на предмет слабины или изъяна. (Нет, цепь была крепкой.) Потом он растянул цепь между двумя выступающими из стены камнями, навесил на неё рядок перегнутых вдвое пучков соломы и, состроив небольшую тень, прятался там в часы особенного зноя. Собрал кучку камней, не зная сам – для чего. Ближе к вечеру стал подумывать о возможности заготавливать пиявок впрок, на ночь, подвешивая их днём вялиться на солнце. И тут его размышления внезапно прервали.
Послышалась тяжёлая поступь, и из-за столба вышел кряжистый, с сильно отпущенной бородой человек. На нём была накидка из больших волчьих шкур – сшитая без всякого кроя, в один громадный лоскут, с вырезанным отверстием вокруг шеи. Он удивлённо уставился на худенького мальчишку, сидящего на цепи возле кучи соломы.
– А ты кто такой? – спросил человек и приблизился.
Альба молчал, повернув лицо в сторону бескрайнего пространства болота.
– Эй, ты слышишь меня? – толкнул его в плечо человек.
Альба стиснул зубы и отвернул лицо ещё больше в сторону.
– А-а-а, – понимающе протянул обладатель волчьих шкур и торопливо ушёл за стену.
