– Но ведь у нас с тобой остались воспоминания. Драгоценные воспоминания… А еще прошлое. Счастливое прошлое… Скоро нас не будет, но мы еще живы. Хотя осталось так мало… Так почему бы нам с тобою не спеть? Скоро мы уже не сможем этого сделать.
Ой цветет калина в поле у ручья,
Парня молодого полюбила я.
Парня полюбила на свою беду…
Запели мы в один голос, но только негромко, потому что побоялись, что нас кинут в «стакан». В «стакане» нет окон и мало воздуха. А тут есть окна, за которыми идет дождь. Сильный дождь… Хорошо слышен его шум, и даже чувствуется легкая свежесть. А там люди… Там совсем другая жизнь… Они ходят по земле, разговаривают, куда-то едут, спешат, встречаются, расстаются и вновь встречаются… Они нас ненавидят, но мы их прощаем и искренне просим у них прощения за то, что мы еще живы. Это равнодушные, черствые и эгоистичные люди. Мы желаем им здоровья. Крепкого здоровья и долголетия.
Послышалось женское пение из соседних окон, а через несколько секунд нашу песню поддерживали все новые и новые окна. А потом запела вся женская тюрьма. Запела от боли, горя, усталости, безысходности и одиночества. Заметались дежурные в коридорах… Нас можно посадить, но нас невозможно заставить замолчать всех одновременно: «стаканов» на всех не хватит. Тюрьма пела громко, во весь голос, и как только заканчивалась одна песня, тут же начиналась другая. Вот что значит настоящая женская солидарность! У каждой из нас там, далеко, остался дом, семья, дети, родственники и прошлая жизнь. И каждая хотела туда, где нас ждали, писали письма и вязали нам свитера и теплые носки.
Проходящие мимо здания тюрьмы люди вставали как вкопанные, поднимали головы и слушали, как же громко поет тюрьма и какой у нее красивый, звонкий, душераздирающий голос… По коридорам сновали дежурные – вертухаи, приказывали нам отходить от своих окон и прекратить петь, но мы все равно пели. Тогда вертухаи стали бегать по камерам и бить женщин дубинками по почкам, но, как только за ними захлопывалась дверь, любая из нас тут же смахивала слезы, подходила к окну, бралась за решетку и вливалась в общий хор.
Мы пели… А на улице шел дождь и продолжалась жизнь…
– Слышишь, как тюрьма поет? – испуганно спросила проходящая мимо тюрьмы женщина у другой.
– Действительно, поет.
– А красиво-то как!
– Красиво…
