Я с надеждой посмотрел на Витю, но он отвернулся к окну.
Значит, наши «языка» не взяли. Раньше они совсем другими приходили: хоть и уставшими, как сейчас, но довольными, сразу набрасывались на еду, шумно рассказывали, что у них было в поиске.
Пётр Иваныч скомандовал хриплым голосом:
– Всем спать!
Разведчики устало стаскивали сапоги, маскхалаты, гимнастёрки и, повалившись на шинели, тут же засыпали. Один только Витя всё смотрел в потолок хмурыми глазами. Но вот и он уснул. У Яшки мокрый чуб прилип ко лбу и, видно, мешал ему, но он так и не проснулся, что-то неразборчиво бормотал во сне.
Дядя Вася развесил на верёвках обмундирование, пристроил около печки сапоги. От одежды повалил пар. Рядом с разведчиками лежали мокрые автоматы. Надо почистить их, а то ржавчиной покроются. Я потихоньку расстелил плащ-палатку, осторожно снёс к ней все автоматы и стал протирать, с тревогой поглядывая на Петра Иваныча.
Он не ложился, сидел у стола, вытянув ноги в мокрых грязных сапогах, и смотрел на разведчиков. Но вот он встал, снял маскхалат и провёл рукой по грязному лицу.
– Слей-ка, Егорыч, – попросил он дядю Васю.
Умывшись, он ожесточённо вытер лицо и шею, аккуратно затянул ремень, застегнул ворот гимнастёрки и сказал:
– Чего время-то тянуть! Сиди не сиди, а докладывать начальству надо!
Но тут дверь резко открылась, и в хату вошли батя и майор Монастырёв.
Батя подошёл к столу, тяжело опустился на лавку и строго посмотрел на Петра Иваныча:
– Ты что же это, Дёмушкин, про свои дела не докладываешь?
Голос бати прозвучал недобро.
– Собрался, да сами пришли.
– Узнали, что докладывать тебе нечего, вот и пришли. Рассказывай, почему провал вышел.
– Вышел, – тяжело вздохнул Пётр Иваныч.
– А ну-ка, подробней! – потребовал батя.
– Есть подробней. Выставили они пулемёты новые и засаду устроили. Мы заметили, хотели скрытно подобраться, а они шум подняли. Пришлось всех уложить. Подкрепление к ним подошло. Мы отбились гранатами. Дальше ходу не было. Вернулись назад.
Густые брови бати сошлись над чёрными колючими глазами.
– Всё? – спросил он отрывисто.
– Всё.
– Та-ак, – протянул батя. – А с «языком» как быть? У соседей занять? Что генералу прикажешь доложить? Опростоволосился, мол, знаменитый разведчик Пётр Иваныч Дёмушкин, не оправдал надежд. Не может он взять «языка». Не может. Так, что ли?
– Выходит, не может.
– Что? – грозно спросил батя. – Должен мочь! Нет для тебя такого слова – «не могу»!
Батя перевёл дух и заговорил спокойнее:
