— Когда ждете Петра Аркадьевича? — поинтересовался Герасимов, голос его в секретариате знали, поэтому не боялись отвечать правду.
— Видимо, поздно Он изволил отправиться вместе с господином министром иностранных дел.
— Давно?
— С час тому назад, Александр Васильевич.
— Что-нибудь срочное?
— Да, вам курьер повез личный пакет, неужели еще не доставил?
— Я звоню с перепутья. Благодарю. Сейчас же проверю. До свидания.
Дав отбой, назвал барышне телефон адъютанта; тот сообщил, что личный пакет премьера «за сургучом» получен.
— Вскройте, — сказал Герасимов. — И прочитайте.
— Хорошо, Александр Васильевич. Соблаговолите подождать чуток, возьму ножницы.
Зажав трубку ладонью, Герасимов озорно крикнул Азефу.
— Хорошо слышно?
Тот наконец сменил гнев на милость, усмехнулся.
— Вот бы в ЦК эту отводную трубку поставить, цены бы мне не было, конец Бурцеву.
— Алло, Александр Васильевич. — Адъютант вернулся к аппарату. — Я не знаю, возможно ли такое читать по телефону.
— Что-нибудь связанное с «номером семь» (так в охранке говорили о Николае). О нем?
— Именно.
Герасимов поджался, поразившись догадке, мелькнувшей в голове.
— Связано с маршрутом?
— О дополнительных мерах предосторожности.
— Хорошо, благодарю вас.
Герасимов положил трубку на рычаг, похожий на рога оленя, усмехнулся вошедшему Азефу.
— Ну? Так кто же шеф политической полиции? Я, милый Евгений Филиппович, я.
— Глядите, — ответил Азеф миролюбиво — Моя информация абсолютна. Я говорю только в том случае, когда уверен. Я за это золотом плачу. Проверьте еще и еще раз. Если вам ничего не скажут, значит, у вас появились могущественные враги.
— Кто вам поведал об этом вздоре? Это сказал ваш враг, Евгений Филиппович, — Герасимов ответил ударом. — Назовите мне его.
— Нет, — Азеф покачал головой. — Не назову. Это мой коронный осведомитель. Он надежен. И не враг мне. Но и не друг. Он — болтун. А я ему в винт проигрываю… О нем в ЦК только Виктор знает. И Натансон. Назови я его, — мне гибель, ваши филеры сей момент засветятся, провокаторы начнут к нему с идиотскими вопросами приставать, — вот и конец мне, он все сразу поймет значит, решит, один из нас троих — провокатор. Лидер партии провокатором быть не может Натансон — теоретик, он прокламации пишет и газету ведет, от террора далек. Кто остается? Я остаюсь.
— Но ведь коронный осведомитель отдал вам фальшивку! Как должен был царь идти в Ревель на «Штандарте», так и идет! Какая «чугунка»?! Это же безумие по нынешним временам! Вам, бомбистам, подарок! Какой идиот это санкционирует? Я? Увольте! Столыпин? Да ни в коем разе!
