— Меня уполномочили попросить вас, Владимир Львович, если почтете возможным, передать раннюю фотографическую карточку Герасимова, поры его службы в Самаре.
— Передать не передам, а вот сходить в мастерскую портретов мсье Жаклюзо — можем. Если хорошо оплатите, он сделает копию в два дня, работает виртуозно.
"Дорогой Юзеф!
После того, как Ядзя начала работу с Влодеком, выявилось множество интереснейших подробностей.
Начну с того, что Нэлли, оказывается, передавала дедушке Герасиму про все шалости толстяка, особенно когда они собирались на чай.
Впрочем, Влодек говорит, что Нэлли ябедничала не столько дедушке Герасиму, сколько дяде Климу, а тот уже передавал старику.
Таким образом, плуты выдавали зоркому родительскому оку, каким по праву являются дедушка Герасим и дядя Клим, все, что происходило, когда детвора встречалась, чтобы придумать новые проказы.
Толстяк про Нэллечку ничего не говорил, жалел бедненькую, вот ведь какая доброта и благородство! Только он не знал, утверждает Влодек, что она сама шептала обо всех проделках Климу.
Фотографию дедушки Герасима я тебе отправил с Халинкой, передаст в собственные руки, постарел ли он, как ты находишь?
Как поступать дальше с нашими шалунами? Ты у меня славный и мудрый педагог, подскажи.
Твой Големба".
«Ядзя» — Турчанинов.
«Влодек» — Бурцев.
«Нэлли» — 3. Жуженко, член партии соц. -революционеров, провокатор охранки
«Дедушка Герасим» — А. В. Герасимов
«Шалости» — выступления на заседаниях ЦК эсеров, работа по выработке резолюций.
«Толстяк» — Азеф.
«Собрались на чай» — съезд эсеров.
«Ябедничала» — писала донесения.
«Дядя Клим» — генерал Климович, начальник московской охранки.
«Детвора» — члены ЦК и делегаты эсеровских съездов.
«Жуженко знала от Климовича, что Азеф является агентом охранки, в то время как Герасимов не открыл ему принадлежность Жуженко к охранке»
«Големба» — Рыдз, Розиньский.
"Дорогой Мацей!
Спасибо за письмо. Очень рад, что твоя учеба идет так хорошо.
Наша беда в том, что мы мало и недальновидно думаем о будущем, когда нам понадобятся высокоталантливые исследователи. Не называй меня фантазером. Я в это верю. А все то, во что по-настоящему веришь, — сбывается, если в подоплеке веры лежит не смрадное суеверие, но знание, базируемое на науке.
Теперь по поводу наших шалунов.
Поскольку Халинка еще не приехала (видимо, остановилась в Берлине у сестры), я лишен возможности полюбоваться на любимого дедушку.
Жаль, конечно, потому что я не смогу ответить на твой вопрос, насколько он постарел и осталось ли в его чертах сходство с портретами молодости.
