Рогозин говорит, что машина его заинтересовала. Такие он видел не часто. Когда приехавшие вошли на веранду, Рогозин приблизился к машине. Он видел номер, но не запоминал его. В памяти по его словам остались только цифры 101 и литеры ГБ...
— Это все?
— Нет. В ту же ночь Игоря задержали в Ярцево. В пятнадцати километрах от Лужков. Без машины. С ножом в руках. Самое поганое — в наркотическом опьянении. Себя он назвать отказался. Его до утра продержали в камере. Утром он назвался. Сообщил, что машину у него угнали. Но вы сами понимаете — милиция... и потом провинция... Они дали делу ход.
— Машину нашли?
— Пока нет, но я дал команду искать.
Немцев безвольно опустил голову. Исподлобья посмотрел на экран телевизора, который стоял в углу кабинета слева от рабочего стола.
Телевизор был включен, экран светился. Немцев глядел на него, не понимая, кто и зачем включил ящик.
Гнали рекламу. Пожилая благообразная дама, румяная и сытая, пламенея лицом и пылая восторгом, рассказывала как ей стало хорошо и легко, когда после трехдневного запора приняла слабительное и наконец-то облегчилась. Затем экран во всю его ширь заняла женская попка, обтянутая эластичнойлентой массажера. Лента вибрировала, задница впечатляюще тряслась, а голос диктора, сочась нектаром, объяснял какие преимущества получают дамы, которые не жалеют денег на массажер обихаживание своего любимого жопия.
Дурацкие импульсы рекламы медленно одолевали внезапно навалившуюся на Немцева усталость и расслабленность, их место в душе стала вновь заполнять безудержная ярость.
Почему эти задницы занимают его экран, в его кабинете в рабочее время? В минуты, когда неприятности валятся на плечи одна за другой?!
Немцев шевельнул рукой, собираясь вызвать Харина по интерфону и ткнуть его дурацкой башкой в поганый ящик, который тот для чего-то включил, как дверь тихо отворилась и верный имиджмейкер собственной персоной возник на пороге. Солнечно сияя, он кивнул мрачному Рылову и обратился к шефу:
— Леонид Викторович, сейчас ваше выступление...
И опять сообщение не сразу дошло до сознания. Хотелось зло выкрикнуть:
«Какое выступление?! Мне зад перед публикой массажером трясти будут?!» Но выругаться Немцев не успел. Экран заняло его лицо — умное и задумчивое, строгое и доброе одновременно.
— «Есть в наше время явления, которые общество не собирается терпеть. Я имею в виду растущую преступность. Как губернатор торжественно заявляю вам, дорогие земляки, что лично беру этот больной вопрос под свой непосредственный контроль...»
