– Ваше высочество, мы слышали вашу речь. Это ваша жена уговорила вас вложить деньги в детей?
– Она социальный работник в Соединенных Штатах, верно? Вы подтверждаете, что она выросла в детском доме?
– Правда ли, что ее мать умерла от алкоголизма?
Кардал обернулся к ним, от гнева лицо его окаменело.
– Моя жена обладает сердцем большим, чем у всех других известных мне женщин. Ей действительно пришлось многое пережить. Но без этого ее душа, возможно, не могла бы соперничать красотой с телом.
Ему немедленно сунули микрофон.
– Не желаете ли дать комментарии относительно состояния вашего брака?
– Моя жена заставила меня задуматься о многом. Благодаря ей я отказался от эгоистичного образа жизни, который вел раньше. Она заставила меня захотеть стать лучшим человеком. Средства массовой информации потребуются мне, чтобы довести сведения о своей работе до детей, ради которых она делается. Но и только. Я больше не потерплю вмешательства в мою личную жизнь. Я достаточно ясно выразился?
Джессика онемела вместе с репортерами. Прежде чем они успели опомниться, Кардал подхватил ее под руку и увлек по коридору к лифтам. Они спустились вниз и наконец оказались в дворцовом саду, там, где Кардал впервые ее поцеловал. Подсветка и буйная растительность сделали тогда его поцелуй волшебным, еще более волшебным казался он в воспоминаниях.
При мысли покинуть все, что стало ей так дорого, Джессику охватила печаль. Кардал указал на кованую скамью.
– Давай сядем?
– Хорошо.
Говорить ей было трудно. Уйти по-тихому не удастся. Пресса раскопала ее прошлое, выставила его всем напоказ. Но в который раз Кардал оказался рядом, вступился за нее. То, что он сказал… Еще важнее то, что он собирается сделать. Внезапно чаша переполнилась. В уголке ее глаза блеснула слеза. Вторая. И еще одна.
– Джессика, – он попытался стереть их с ее щеки, – журналисты больше не потревожат тебя. Я не позволю.
– Я плачу не потому.
– Скажи мне, кто в ответе за твои слезы, и я прослежу, чтобы он жестоко поплатился.
– Ты в ответе.
– Я? – Дай она ему пощечину, он удивился бы меньше.
Джессика кивнула.
– Ты собираешься использовать свою власть на благое дело. Для детей.
– Мне казалось, ты сама этого хотела.
– Хотела. И это делает меня счастливой.
Кардал был в недоумении.
– Если ты счастлива, то почему плачешь?
– Мне и грустно тоже. Ты мог бы стать прекрасным отцом.
Она ничего не теряла, признаваясь ему. С момента их последней встречи у нее была возможность подумать о многом. Например, о том, что чувствовала ее мать – беременная, одинокая, напуганная. Влюбленная в человека, которого никогда не получит. Узнав любовь, она стремилась ощутить ее снова, но находила одни разочарования. Любовь к Кардалу помогла Джессике понять: что-то внутри нее растаяло. Она подозревала – то была горечь, которая жила в ней неузнанная. Теперь бремя обиды на мать упало с ее сердца.
