Остановившись перед ней, он улыбнулся:
– Джессика?
Улыбка, предназначенная завоевывать сердца. От легкого акцента глубокого голоса ее имя прозвучало лаской.
– Да, я Джессика.
– Добро пожаловать в Бхакар. – Он взял ее руку, склонился над ней.
Пожалуй, такое с ней впервые. Воспитанники детских домов не часто имеют дело с теми, кто целует женщинам руки. Девушке стало неловко. Как в ту первую ночь, когда ее забрали из больничной палаты матери и поместили с двумя другими девочками, у которых не было родителей. И вновь вспомнился тот ужас, пустота и безнадежность.
Но его мягкие губы уже коснулись ее руки, и этот неожиданный для нее контакт выпустил на волю другие чувства, главным из которых оказалась настороженность.
– Благодарю вас, – заикаясь, выдавила она.
Темные глаза внимательно смотрели на нее.
– Простите мою смелость, но должен признаться – не ожидал, что вы будете так привлекательны.
Английский ему, конечно, не родной, зато по части лести он мастак. Другая бы решила, что действительно неотразима.
– Благодарю, – вновь повторила она.
Элементарная вежливость с человеком, которого, видимо, послали доставить ее к родственникам. Тем не менее простая тревога сменилась сильнейшим желанием удрать от него поскорее. Подозрительность – результат детства, проведенного в обществе матери, которая позволила спиртному разрушать свое тело, а бесконечной череде мужчин – душу. Джессика научилась распознавать любителей легкой поживы лет в десять, а этот тип определенно из указанной категории.
Впрочем, ее это не касается. Он, наверное, какой-нибудь помощник и приучен таким образом выполнять свою работу. Как только она окажется у родных, его миссия будет выполнена.
– Надеюсь, ваше путешествие было приятным? – Он продолжал удерживать ее руку, и, непонятно по какой причине, она позволяла ему это.
Приятным? Она оглянулась на отделанный бархатом салон королевского самолета.
– Немножко укачивало. – Правда, сердце ее подпрыгивало безотносительно движений самолета. – Но в целом перелет прошел нормально. Мне только сравнить не чем. У меня это впервые.
В темных глазах зажегся огонек.
– Следовательно, девственность потеряна, – и после паузы, – в смысле полетов.
Разве что в смысле полетов. Она никогда не спала с мужчиной. Многие желали стать ее первыми, но у нее желания не возникало. Не верилось, что на свете остались верные мужчины, да еще такие, что сумеют внушить ей любовь. А неисправимый романтик, гнездящийся в ее душе, томился по великой любви, и это рождало конфликт между ее идеалистической и практической сутью. Ей хотелось забыть всякую логику и просто чувствовать. Пока что никаких чувств не было и в помине.
