– Прекрасная работа! – Я трижды хлопнул в ладоши. – Такое ощущение, что на каждого из нас составлено досье – я ощущаю на себе прикосновение рентгеновских лучей.
– И правильно ощущаете. Может быть, это развяжет вам язык?
Мое терпение лопнуло. Я сжал кулаки и спрятал руки за спину, чтобы преодолеть искушение дать по морде этому блюстителю порядка. Вася уловила мой жест и незаметно пожала мою руку.
– Ник, отправляйся домой, Ник.
– Только вместе с тобой.
– Нет, Ник. Я должна… Я обязана помочь следствию. Пойми, я, правда, любила Стаса. Я должна… Иди, прошу, иди…
И, чтобы не разрыдаться, Вася, резко отвернувшись от меня, быстро зашагала прочь. За ней мелкими шажками двинулся Юрий Петрович, предвкушая добычу…
Мне ничего не оставалось, как отправиться восвояси. У выхода я столкнулся с господином Толмачевским. Он сочувственно улыбнулся мне и не менее сочувственно похлопал по плечу.
– М-да, Задоров. Как жаль, как жаль, такой славный был парнишка. А какой красавец! Этот одухотворенный взгляд! Эти утонченные черты лица! Надо же, чтобы это произошло именно во время вашего спектакля! Раньше здесь такого никогда не случалось. М-да, неприятности… – задумчиво протянул он, сверля меня своими китайскими глазками.
– Может, именно такого и не случалось, – ответил я, – но по части покойничков ваш клуб занимает первое место в городе. В этом можете не сомневаться.
Не дожидаясь ответа, я выскочил на воздух, не забыв при этом вызывающе громко хлопнуть дверью перед носом Толмачевского, чья физиономия мне никогда не внушала ни симпатии, ни доверия.
Я плохо помню, как добрался домой. Ноги подкашивались от усталости. Перед глазами мелькали яркие круги, а между ними – бледное лицо Стаса. Его полуоткрытые губы. Его умоляющий взгляд, словно он мне что-то хочет поведать. Что же он хотел сказать мне перед премьерой? Что? И почему я сразу его не выслушал?! Бог мой, ничего не исправить! Стас Борщевский нем навсегда, и теперь я сам должен искать то, чего не успел подарить мне Стас. Но где? И найдутся ли у меня силы? Не знаю… В ту ночь я ничего не знал…
Оксана всплеснула руками, встретив меня на пороге дома: видимо, у меня был не лучший вид. Она тут же потащила меня в ванную, заставив принять душ.
– Так больше не может продолжаться, Ник! – твердо заявила она, когда я немного пришел в себя после холодного душа. —
– Слышишь? Ты сейчас же мне все расскажешь!
Я с удивлением вглядывался в ее возбужденное лицо.
Впервые за время нашего знакомства я слышал в ее голосе такую твердость и решимость.
