А вечером я пригласил Вику в ресторан. Я не забыл, как она поддержала меня в трудную минуту. И мне захотелось отплатить ей дружеским вниманием. Вика страшно обрадовалась моему приглашению. И тут же согласилась. Мы удивительно не подходили друг другу. Ярко накрашенная красавица Вика в меховом манто, из под которого вызывающе выглядывало серебристое платье. И я, небритый, неутюженый, небрежный, далеко не красавец в потрепанном пальто, напоминающий скорее бродягу, чем музыканта. Мы до смешного не подходили друг другу, когда я, пытаясь быть галантным, брал Вику под руку, глядя на нее снизу вверх и что-то горячо шептал.
Мы появились на пороге ресторана и сразу же привлекли своим видом. Но мы гордо прошествовали вдоль зала. И Викины огромные каблуки при этом демонстративно постукивали.
– А ты, Паганини, зря время не теряешь, – услышали мы за своей спиной. И оглянулись.
За столиком у окна сидел Влад. Его глаза пьяно блестели. И в своих руках он крепко сжимал бокал, словно боясь уронить. А рядом с ним сидел совершенно трезвый Гришка и сочувственно пялился на Влада. Перед его носом стоял так и нетронутый бокал вина.
Мы с Викой устроились рядом с ними. Все мы впервые посетили этот ресторанчик. И не могли знать тогда, что через каких-то жалких семнадцать лет каждое воскресенье мы будем тут собираться. Уже мало радуясь друг другу. И все реже находя общие темы для разговора. Словно самой судьбой загнанные в этот ресторанчик, в самый угол, за маленький столик у окна. И уже не находя сил не пытаясь их найти, чтобы вырваться из этих скучных воскресных вечеров. Вечеров по привычке. Но этого мы еще не знали…
– А ты, Паганини, зря время не теряешь, – громко повторил Влад. И чокнулся со мной бокалом. И залпом выпил.
– А я, Влад, честно говоря, думал, что ты уже давно купаешься в Красном море рядом с очаровательной русалочкой.
– Все к черту! – И Влад громко стукнул кулаком по столу.
– Влад, успокойся, – попытался утихомирить его Гришка.
Но он не успокаивался.
– Представляешь, Паганини. Все блеф! Все – полная чушь! Все – ерунда! Представляешь! Не было никакой русалки, – Влад покачнулся на стуле.
– Воображение аборигенов? – я на всякий случай уцепился за спинку Владового стула.
Он отрицательно покачал головой.
– Нет, Паганини. Всего лишь – красота мира, красота лунной ночи. Красота света. А рыба, действительно, симпатичная. Чешуя, как золото. И морда вытянутая. И глаза круглые…
Я все еще не понимал. Гришка пришел на помощь.
