Лина. И все же – почему вы поссорились, Олег?
Олег. Это не столь важно. Мы часто ссорились.
Лина. Важно все, что касается этого дела. И если ты хочешь, чтобы я помогла, ты обязан мне отвечать.
Олег. Хорошо… Но как бы вам объяснить… С ней трудно было долго не ссориться. С ней трудно было дружить. Да с ней вообще, черт побери, было трудно! Я не зря у вас вчера спросил, знали вы ее или нет?. Тот, кто ее знал, возможно, сразу же бы меня понял… Она была… Ну, разбалована, сумасбродна. Легко могла обидеть, оскорбить. Казалось, для нее люди – просто мусор. Она легко могла предать. Она отшвыривала от себя людей по ходу своей жизни. И, по-моему, плевала на это. Иногда казалось, для нее вообще в жизни не существовало ничего святого.
Лина. Разве это не так, Олег? Ты сомневаешься в этом?
Олег. Если честно – да… Мне иногда казалось… Мне казалось, что в душе она вовсе не злой человек. И даже беззащитный. Просто она нацепила на себя эту дурацкую маску жестокости. Ну, для самозащиты, что ли… Она как бы считала, что все ее не любят. И непременно должны обидеть. И она не хотела дожидаться этого. Она спешила обидеть сама. На самом деле… По-моему, она была слабым, беспомощным человеком. Просто у нее как бы затянулся переходный возраст…
Лина. Ерунда! Все это ерунда! Всего лишь жалкое оправдание для необузданных, черствых натур. Приличный человек не станет относиться к людям, как к мусору.
Олег. Значит, вы все-таки ее знали… И не любили… Но вам трудно понять… Таких, как я… Она…
Лина (кричит). Где уж вас понять! И не мое это дело – понимать! Настоящая истина не нуждается в понимании. Она либо есть… Либо… (Машет рукой.) Хорошо. Теперь скажи, вы были одни вчера вечером? Никто не видел, что произошло?
Олег (качает головой). Мы были одни, Лина.
Лина. Никуда не исчезай, малыш. Я скоро вернусь. Ты обязательно дождись. Никуда не звони, не включай свет и телевизор. И вообще – не высовывай носа. А там посмотрим…
Прокуратура города, кабинет Лины. В ее кресле сидит работник ее отдела следователь Данилов, которого все называют просто – Даник.
Лина. Салют, Даник!
Даник (вздыхая). Салют! Как я понял, на сей раз твоя зимняя спячка не удалась… Ужасная история, Лина, правда? Ты видела прокурора? Он постарел лет на двадцать… Мне ужасно его жалко. Смерть ребенка. Да еще в таком возрасте.
Лина. Смерть в любом возрасте, вещь малоприятная.
Лина садится на край своего стола.
Даник (глядя за окно). Ну и солнце, Лина. Прямо не верится, что за окном столько снега. Последний раз я видел солнышко в октябре…
