Николай хмурился оттого, что при нем говорили о его родителях, и хоть хорошо говорили, а ему неудобно. И это тоже понравилось Соне.
– А вы давно на кране работаете? – спросила она.
– Четвертую навигацию, – ответил Николай, не глядя на Соню.
– Он у нас с первых портальных кранов, – добавил Максим Федорович. – Помню, первый кран осваивал.
– Наверно, сложная работа, – сказала Соня. – И страшная!
– Чем же страшная? – усмехнулся Николай.
– Высоко, – засмеялась Соня.
– Ничего там страшного нет. – Николай в первый раз посмотрел на Соню, но тут же отвернулся.
В следующий раз они пришли с Сутыриным – «Амур» зимовал в Горьком.
– Смотрите, совсем барышня! – удивился Сутырин, здороваясь с Соней, приодевшейся к приходу гостей. – А где Катя?
– Скоро придет, обещалась.
– Так сообразим? – спросил Женька. – Я на ногу быстрый.
– Только красное, – догадавшись, чего он хочет, сказала Соня.
Женька недовольно сморщился и отправился за вином.
Соня начала накрывать на стол. Проходя на кухню, она встретила в коридоре свою соседку и одноклассницу Клару Сироткину.
– У тебя гости? – спросила Клара.
– Так, знакомые, заходи, посидим.
Клара пришла и помогла накрыть на стол. В ее медленной походке, ленивой улыбке, выражении выпуклых, бараньих, глаз – во всем ее облике рано развившейся девушки всегда сквозило сознание своего превосходства, точно она знает такое, чего не знают другие девочки, причастна к тому, что для других еще тайна. Сейчас к этому еще добавилось выражение снисходительности: принимает гостей в доме, где ничего нет. Она убрала со стола граненые стопочки и принесла свои рюмки, и свои ножи, и вилки, и маленькие тарелочки, разложила на них колбасу и сыр, умело разделала селедку. Потом рассадила всех так, что сама очутилась рядом с Сутыриным, сразу смутившимся близостью этой красивой, полногрудой девушки, смотревшей ему прямо в глаза. Она внимательно слушала Сутырина, точно пораженная его умом и знаниями, и понимающе кивала.
– Интересно… Теперь я буду знать…
Пришла Катя и сразу нахмурилась, увидев Клару, – не любила ее. Клара дважды оставалась на второй год и была старшей в классе. Кате всегда была противна вызывающая тупость, с которой Клара стояла у доски и, ничего не решив, спокойно, как ни в чем не бывало садилась на свое место. Она отлично видела ее расчетливость, хитрость глупого и ограниченного человека. Эту расчетливость и хитрость Катя почувствовала и в том, Клара разговаривала с Сутыриным, как слушала его, переспрашивала, понимающе кивала. И Катя удивлялась тому, что Сутырин не видит, не замечает этого, принимает все за чистую монету, раскис, расчувствовался. И то, что он ухаживает за этой глупой, лицемерной Кларой, казалось ей изменой их дружбе.
