«Я просто применяю здравый смысл к общеизвестным фактам» - 2 | страница 6



Я понимаю, как трудно должно быть человеку Западного мира поверить, что все, что я пишу — правда в самом буквальном смысле. Я не скрываю, что являюсь врагом ислама в той же степени и по той же самой причине, что и фашизма. Поэтому вы будете праы, если усомнитесь в моей объективности. Честно говоря, я даже не пытаюсь притворяться объективной: в данных обстоятельствах достаточно сохранить правдивость. Поэтому я прошу вас не ограничивать свое чтение на темы ислама моими статьями. Многие авторы (например, Хью Фитцджеральд, Дэниел Пайпс, Алисса Лаппен) куда лучше меня знакомы с фактами. Но и они являются врагами ислама, так что и их слова не следует принимать на веру. Попробуйте почитать Коран и Хадиты; посетите мусульманские сайты — они существуют на всех языках; найдите издания их газет на вашем языке. Уверяю вас, то, что вы там найдете приведет вас в ужас легче, чем все, что я могу написать. Врага надо знать в лицо всегда, а нам с вами — особенно, потому что знание врага является единственным доступным нам оружием.

Если в моих рассуждениях нет ошибки и единственной альтернативой гибели Израиля и всей нашей цивилизации является глобальное поражение ислама, то возникает вопрос, возможно ли это практически или победа ислама неизбежна, как смерть. Я попытаюсь ответить на этот вопрос во второй части этой статьи.


Часть II


Булыжник — оружие антисемита.

Итак, вот главный вопрос дня: Можем ли мы одержать победу над исламом?

Я не собираюсь вас интриговать. Вот мой ответ: Мы бы могли победить ислам, будь у нас воля к победе, но у нас ее нет, и потому нам суждено поражение. Это обидно до крайности. Я всегда говорила, что смерть шести миллионов беззащитных, безоружных, беспомощных евреев была бы, если не менее трагична, то, по крайней мере, менее бессмысленна, если бы они погибли, хоть как-нибудь сопротивляясь немцам. Что я могу сказать о сверхдержаве, способной сокрушить любого врага так, как, кроме нее, это может сделать один только Бог, и которая при этом предпочитает погибнуть, лишь бы сохранить чистоту своих рук?

У человека, на которого я работала в 2001 году, в кабинете был телевизор. Утром 11 сентября он открыл дверь и попросил всех собраться у него. В приглашении, вместо обычной для босса формальности, звучали панические нотки. Мы втиснулись в его небольшой кабинет и стали смотреть, как арабы рушат Торговый центр. Один из моих коллег, ветеран Вьетнамской войны, сказал трясущимися губами: