Вспомнила точно: Пауль Фрелих там первый секретарь.
Промчалась мимо постовых, повторяя по-немецки одно и то же волшебное слово: «Москва».
Секретарь Фрелиха вначале отнесся ко мне более чем недоверчиво. К счастью, со мной была только что вышедшая книга «Дети приходят в театр». Моя фамилия, напечатанная на обложке крупными буквами, произвела на секретаря более солидное впечатление, нежели я сама. Доложил обо мне, и через минуту я увидела широкоплечего, улыбающегося Пауля Фрелиха. Он широко раскрыл руки, крепко обнял меня, а вслед за ним улыбнулась вся комната его секретариата.
Прежде всего Пауль Фрелих позвонил нашему послу в Берлин и сказал, что считает меня своей гостьей в Лейпциге.
— В нашем городе есть театр для детей, вы поймете, как ценна нам помощь Наталии Сац в его становлении…
Затем позвонил Хильде — своей жене:
— Большая радость, приехала Наташа, через пятнадцать минут будет у нас!
Лотерея жизни снова посылала мне чудесный сюрприз.
Фрелихи жили в небольшом домике, погруженном в зелень цветов и овощей. Похорошевшая Хильда встретила меня на крыльце еще более ласково, чем ее муж. За ее красивый голубой фартук держался малыш. Маленький Петер обвил мою шею ручонками, неизвестно как почувствовав во мне что-то родное, и мы вошли в дом сказочного уюта. Никакой роскоши, но как все продумано, ухожено, чисто, какой вкусный обед приготовила мне Хильда! Все домашние и садовые «чудеса» были делом только ее рук, а в редкие часы отдыха ей помогал муж. Он сам вскоре подъехал домой. Конечно, Петер сейчас же вскарабкался к отцу на колени, нежно прижался к нему.
Хильда засмеялась:
— Оказывается, Петер еще до рождения полюбил Наташу.
— Она этого вполне заслужила, — улыбнулся и Пауль Фрелих.
Все в этот день радовало меня: желание Фрелиха, чтобы я посмотрела вновь построенное здание Оперного театра, сделала свои замечания по спектаклям, встретилась с маленькими читателями детской библиотеки, коллективом театра юных «Молодой мир», приняла участие в митинге, посвященном женскому дню Восьмое марта…
— Мы выделим вам персональную машину и шофера, предоставим апартаменты…
Тут Петер неожиданно заплакал.
— Папи! Позвольте Наташе жить у нас. В твоей спальне стоит кровать, на которой я сплю с медведем. Но ведь он может подвинуться, и Наташе хватит места.
Все засмеялись. Потом Пауль Фрелих посмотрел на часы, протянул мне руку.
— Не сердитесь. Мне хочется сблизить вашу деятельность с моим любимым городом. Вы многое знаете и умеете. Я — в прошлом горнорабочий, работал и поваром. Мне кажется, что мы с вами из одного теста.
