Однако разрушительная усталость, овладевшая ею, сделала свое дело. Миракл манила в свои объятия постель с уютной грелкой. Если прилечь на пару минут, вреда от этого, разумеется, не будет.
Она выбралась из ванны и, завернувшись в теплое полотенце, наклонилась к огню, чтобы высушить волосы. Ей принесли щетку для волос и гребешок, даже ароматную пудру для тела – все, чтобы угодить даме. Или мужчине?
Миракл бросила полотенце на пол и повесила плащ лорда Райдерборна поблизости от себя, чтобы можно было до него дотянуться. Затем в облаке пьянящего благоухания, с распущенными волосами, теплой шелковой волной ниспадавшими ей на плечи, легла в постель.
Она пробудилась от бешеного сердцебиения. Дверь с шумом распахнулась. В коридоре эхом отдавались мужские голоса. В темноте, поблескивая, плясали ослепительные огни. Значит, поздно! Слишком поздно! Теперь ее нагой потащат на смерть.
Будь они все прокляты!
Миракл схватила плащ, вскочила с кровати и метнулась к окну, пытаясь одолеть оконную створку. Шансов остаться в живых, спрыгнув во двор с такой высоты, практически нет, но такая смерть лучше, чем виселица!
Ее запястье сжала чья-то рука. Горячее дыхание, гневное и учащенное, обожгло щеку.
– Что вы затеяли, черт вас возьми?
Миракл подняла глаза и увидела лорда Райдерборна. Она посмотрела поверх его плеча. Громыхая ведрами, одни слуги вычерпывали из ванны остывшую воду. Другие зажигали свечи, устанавливали перед камином стол со стульями. Горничные внесли подносы с горячей едой. Испытывая невероятное облегчение и дьявольскую радость, Миракл закрыла глаза, наполнившиеся слезами.
Дверь за слугами затворилась, и Миракл осталась наедине со своим спасителем.
– Вы обещали, что не будете пытаться покончить с собой. – Его пальцы на ее запястье жгли ей кожу. – Неужто ваше слово ничего не стоит?
– Я сказала, что не сделаю этого без веской на то причины.
– И что же, этот ужин – достаточно веская на то причина? – спросил он. – У вас столь специфические гастрономические предпочтения, что в «Веселом монархе» их удовлетворить не смогут?
– Вовсе нет, милорд. Пахнет, право, божественно, и я страшно проголодалась.
– Я тоже.
– Тогда давайте ужинать, – сказала Миракл.
– Я хочу, чтобы вы доверяли мне, – сказал Райдер. – Неужели в этом желании нет никакого резона?
– Не знаю. Может быть, дело вовсе не в резонах?
– Ах, оставьте! Любой джентльмен спас бы и тонущую собаку, ничего не ожидая в качестве благодарности за спасение.
