Ни прошлого, ни будущего – как в ту ночь, которую они провели в «Веселом монархе».
– Вот, – сказала она, грациозно приближаясь к Райдеру. – Денег у меня нет, но я всегда плачу, как могу. Вот вам за ваши мысли несколько лепестков.
С ее рук на колени Райдеру посыпались пурпур, и багрянец, и небесная синь.
Он поднял на нее глаза, щурясь от солнца. Ее силуэт вырисовывался на фоне яркого неба. Мало сказать, что она была прекрасна. Даже следы побоев, синяки не могли ее испортить. Она сияла, словно золотая, она, как лезвие ножа, была чистой, прямой и непорочной, словно ангел.
– Какие мысли? – спросил Райдер. – Сейчас у меня в голове одни сомнения.
Из руки Миракл свисали стебельки цветов. Солнечный свет золотил ее пальцы.
– Думаю, это основная причина вашего появления здесь.
Райдер рассмеялся:
– По всей видимости, да. И все же эти сомнения создают мне больший дискомфорт, чем я предполагал.
Миракл присела, сминая своей юбкой пурпур и сапфир цветов, затем, чуть склонив голову набок, с улыбкой посмотрела на Райдера:
– Неудобства в путешествии неизбежны, Райдер. Разве ваш брат не говорил вам об этом?
Райдер взял из ее рук поникшие васильки и маки.
– Безусловно, скитаясь по горам и пустыням, нечего рассчитывать на комфорт. Я не об этом.
– Даже если лорд Джонатан все рассказал вам о камнях и песках…
– …и снегах…
– …и снегах – это еще далеко не все. Бытовые неудобства в путешествиях не самое главное. С ними может свыкнуться любой. Главная трудность путешествий – перемены. Они всегда предполагают неудобства, а порой просто вселяют ужас, даже если выбор сделан осознанно.
Райдер остановил взгляд на черной сердцевине мака, на тычинках, густо обсыпанных пыльцой.
– Стало быть, это от ужаса кровь так стучит у меня в висках? Или правду говорят, будто маки вызывают головную боль и притягивают грозы?[9]
Миракл наморщила нос и встала.
– Не имею представления, а вот вздутие у вас в штанах вызвано кое-чем другим. Знаете что, нам с вами действительно стоило бы снова заняться любовью, чтобы выбить у вас из головы всю эту романтическую чепуху.
– Нет, – ответил Райдер с улыбкой, – с романтической чепухой интереснее.
Миракл подняла глаза к небу. Последние клочки облаков постепенно рассеивались в подозрительно яркой синеве.
– Ну, раз уж вы так хотите трудностей, с помощью моих маков вы их получите: головную боль и грозу. – Миракл наклонилась и взяла у него цветы. – Не забывайте, милорд, если меня поймают, вздернут на виселице, а потому каждая минута жизни мне дорога. Я бы не хотела, чтобы последним моим впечатлением стала неистовствующая толпа, отпускающая в мой адрес оскорбительные замечания.
