– Итак, тебя вовсе не интересуют мои ночные занятия, а, мистер Уайт? Тебе неинтересно, не поклоняюсь ли я дьяволу, например? Не принимаю ли участия в оргиях? Не предаюсьли каким-нибудь позорным извращениям? – Дав скривил рот.
Она посмотрела ему прямо в глаза.
– А вы что, предаетесь, сэр?
– Место, куда ты приехал, – заявил Дав, – связано и с позором, и с грехом, вернее, с его результатами, но здесь нет ничего, что касалось бы тебя. Поехали домой?
– У меня больше нет пони.
– Мы можем ехать вдвоем.
– На Абдиэле? – спросила она. – Не думаю, что ему понравится.
Она не боялась жеребца, но не испытывала особой охоты усаживаться на его блестящий круп позади Дава – слишком уж сильный эротический заряд сулила такая близость.
– Ну, не моей лошади решать. Если я попрошу его нести нас двоих, то ему придется подчиниться.
Сильвия попятилась.
– Я могу пешком дойти.
Абдиэль боком двигался вслед за ней, шаг за шагом, звеня железными подковами по булыжникам, склоняя голову, послушную удилам.
– Ты мог бы, но я тебе не позволю. Я требую, чтобы ты вернулся домой со мной сейчас же, сэр, что, можно сказать, является еще одним условием твоей работы у меня.
– Абдиэль встанет на дыбы, – объяснила она. Дав усмехнулся.
– Ну, тогда будешь держаться за меня покрепче, и все.
Лошадь снова двинулась боком, и вскоре Сильвия обнаружила, что зажата между сапогом Дава и каменными ступенями, по которым плясало пламя факела.
– Ну же, сэр. Абдиэль начинает терять терпение. Влезай позади меня, – протянул он ей руку.
Оценив абсурдность ситуации, она рассмеялась и без дальнейших возражений принялась забираться на широкий гнедой круп.
Абдиэль взмахнул хвостом.
– Ему не нравится, – заметила Сильвия.
– Я ни минуты и не думал, что ему понравится. Я говорил только, что он подчинится.
Сильвия уселась и ухватилась за камзол Дава, когда жеребец заволновался. Подковы загремели. Она сразу же съехала набок и вскрикнула, задев ногой о камень.
– Ну же, мистер Уайт! Обхватите-ка меня как следует за талию, сэр. Я не кусаюсь.
Сильвия обхватила обеими руками талию Дава, и тут же конский круп под ней стал опускаться, знаменуя тем сильное недовольство коня.
– Он сейчас на дыбы встанет!
– Нет, сэр. Он сейчас повезет нас домой.
Мускулы забугрились – мужчина и лошадь двигались как единое целое. Сильная рука сжала ее руки, сомкнувшиеся у него на животе, крепко прижав ее тело к его спине. Абдиэль бросился вперед. Седло вжалось в ее пах. Полы камзола Дава взвились и накрыли ее ноги.
