Это было бы так просто, черт возьми! Проблема была в том, что Майкл не верил во все то, что легко давалось.
– Лорелей…
– Ты спас мне жизнь сегодня, Майкл. – Она прижала свою ладонь к его груди. Глаза ее пристально и многозначительно смотрели на него. – Теперь мне нужно, чтобы ты помог мне снова поверить в то, что я жива.
– Значит, я должен рассматривать это как акт милосердия?
Ее желание росло. Такого она никогда не испытывала раньше.
– Если тебе это поможет выйти за рамки твоего дурацкого правила, можешь считать, что так.
Лорелей вздохнула. Ее руки обвились вокруг его шеи.
Он поцеловал уголок ее губ.
– На вкус ты осталась такой же.
– Расскажи мне, – умоляюще попросила она, – расскажи, какая я на вкус.
– Никогда не думал, что богиня чувственности Голливуда станет напрашиваться на комплименты.
– Всем женщинам необходимо слышать комплименты, О'Мэлли. – Она затрепетала, когда губы Майкла скользнули дальше и задержались около ее уха. Он осторожно куснул нежную мочку. – Даже богиням чувственности.
– Хочешь услышать комплименты? – Его ладонь, скользнувшая сквозь тающие пузырьки, охватила ее грудь. От этого интимного прикосновения Лорелей задрожала всем телом. Он прижался губами к ее губам. – Иногда твой вкус напоминает солнечный свет… весенний дождь… А иногда…
Он оторвался от ее рта и увидел, как она провела языком по губе, словно желая снова почувствовать вкус его поцелуя.
– А иногда? – Ее сердце на секунду замерло, когда он, поглаживая пальцем ее сосок, прильнул к Лорелей долгим глубоким поцелуем. У нее закружилась голова.
– А иногда напоминает искушение. Жаркое и темное. Густое как кофе с цикорием и бренди. – Теперь он сам провел языком по ее губам. Потом – вниз по шее. – Я думаю, мне всегда будет тебя мало, Лорелей.
Именно это ей и надо было услышать. Лорелей поцеловала его в ответ. Волнующим, страстным поцелуем.
Возьми меня! Не было необходимости произносить эти слова вслух. Они слышались в ее вздохе. Они ощущались в кончиках ее пальцев, пробегавших по его плечам, сновавших вверх-вниз по его спине. Возьми меня!
Майкл с готовностью подчинился. Он вытащил ее из остывающей воды и, прижав к себе – грудь к груди, бедра к бедрам, губы к губам, – спотыкаясь, понес из ванной на кровать.
Он хотел быть нежным. Хотел овладеть ею не спеша. Хотел показать, что некоторые вещи стоят ожиданий. Но слишком долго сдерживаемое желание прорвалось, как в шторм река через дамбу. Он рухнул на кровать, перевернулся, вдавив ее в матрас. Услышав сквозь гул в голове ее испуганный вздох, Майкл заставил себя отпрянуть.
