— Ты что так рано, дочка, я тебя с собой не возьму, слышишь? — поднимаясь с постели, сказала мать.
— Доброе утро, я просто пришла потому, что мне давно не спится. Ты думаешь, за несколько дней в городе я отвыкла просыпаться с петухами? — засмеялась Валя.
— А вот я, кажется, опаздываю, — быстро одеваясь, на ходу расплетая косу, суетилась Степанида. Выглядела сна совершенно разбитой, движения давались ей с трудом. — Плохо я сегодня спала, — призналась она.
— Это заметно. Поэтому не трать время на ненужные споры: я иду с тобой. Не говори ничего, я получаю удовольствие оттого, что могу хоть чем-то помочь тебе.
— Командир ты мой, — засмеялась Степанида. — Не могу ослушаться. Налей чего-нибудь холодненького попить, и пойдем. Ермолов обрадуется. Он от нашего дуэта всегда в восторге.
— Он от тебя в восторге, мам, — лукаво прищурилась Валюта. — Мужчина видный, ты присмотрись.
— Перестань. И прекрати шутить на эту тему, — в голосе матери послышались недовольные нотки. — Ты поняла меня?
— Конечно. — Дочь чувствовала, где граница возможного и где ее переступать не стоит. Они быстро собрались, перекусив на скорую руку. Раннее летнее утро, но вокруг уже давно кипит жизнь. За каждым забором своя суета, шум, громкие голоса. Деревня просыпается рано, особенно в эту пору года. Валюта шла по знакомой улице, как-то особенно трепетно воспринимая обыденные вещи. Через несколько дней опять предстоит собираться в дорогу. На этот раз разлука будет более длительной. Она впитывала каждый звук, улыбаясь встречающимся односельчанам. И те были приветливее обычного, поздравляли с поступлением, обнимали, желали самого доброго, счастливого, светлого. Степанида только сдержанно улыбалась, глядя, как радушно относятся к ее дочке, вспоминая какие осуждающие взгляды бросали в ее сторону семнадцать лет назад. Теперь все изменилось. Вернее, не теперь, а много лет назад, когда зеленоглазая малышка покорила сердца односельчан своим легким нравом, трудолюбием. Позабылись суды-пересуды, перестали люди посмеиваться вслед не поднимающей глаз Стеше. Тогда начали нахваливать девочку Дарье Ивановне и Михаилу Михайловичу, а те уже передавали сказанное ей. Почему-то считалось неправильным сказать эти же приятные слова матери. Со временем так и стало, но этого нужно было дождаться. Слава богу, настали времена. Выросла девочка, которой можно гордиться и судьба которой должна была круто измениться. Всем сердцем желала ей этого Степанида. Главное, чтобы встретился порядочный человек, с которым проживет она долгую и счастливую жизнь. Дай-то Бог не знать ей одиночества, холодной постели, мокрой от слез подушки, выслушавшей за много лет столько несбывшихся просьб и молитв, обращенных к Всевышнему. Она хлебнула этого за двоих. Жалеть не о чем, но и желать своей судьбы дочке Степанида не могла. Красивая, уверенная шагает Валюта рядом с нею, оглядывается время от время на идущую чуть поодаль мать. Та налюбоваться ею не может.
