Обгоревшее полено в потухающем костре треснуло и рассыпалось, искры фонтаном взлетели в ночное небо. Потянувшись, Ивейн повернул голову на треск и взметнувшуюся россыпь искр. Крохотные огоньки взвились, танцуя и переливаясь, и в то же мгновение погасли, превращаясь в холодный пепел и опускаясь на землю. На пустую землю!
Ивейн мгновенно вскочил, гибкий и грациозный, как пума. Анья исчезла. Он должен был догадаться, что она сбежит! Более всего его тревожило то, что, если они слишком долго будут наедине, он может не удержаться и уступит ее невинному искушению. Поэтому он был с нею слишком суров. Разумеется, своей холодностью – ни капли нежности, которую она так привыкла от него видеть, – он все равно, что приказал ей уйти.
Схватив посох, Ивейн, понизив голос до мрачных, бездонных глубин, начал нараспев произносить слова заклинания. Подвластный мелодии могучих триад, кристалл на рукояти загорелся ярким сиянием, и при этом таинственном свете Ивейн быстро зашагал по тропинке, пройденной ранее.
Сознавая ответственность за бегство Аньи, жрец чувствовал также, что он в ответе за любое несчастье, которое может постигнуть девушку по его вине. Он несомненно был прав, упрекая ее в безрассудстве, вот только сказать об этом нужно было совсем по-другому.
Внезапно устрашающее видение возникло перед его внутренним взором: он увидел Анью танцующей золотой искоркой, взлетевшей в черное небо, ослепительным всполохом мелькнувшую во тьме его жизни, чтобы осыпаться хладным пеплом, упасть в руки хищников в человеческом облике, в чьи расставленные капканы он сам подтолкнул ее. От этих мрачных мыслей Ивейн зашагал еще быстрее.
По счастью, Ягодка трусила так медленно, что ему удалось настигнуть всадницу. Призвав на помощь все самообладание друида, он стал дышать ровно и размеренно, подавляя желание упрекнуть ее. – Итак, ты надумала покинуть меня? Ласковый и насмешливый укор Ивейна, словно бальзамом, омыл опечаленную душу Аньи. Опасаясь, что этот голос – плод ее воображения, Анья все-таки остановила лошадь, но не осмеливалась оглянуться.
Быстро и широко шагая, Ивейн подошел к девушке. Прислонив посох к ветке могучего дерева, из тех, что росли по сторонам тропинки, он протянул руки, помогая маленькой наезднице спешиться. Уютно, как ребенок, притулившись к его могучей груди, Анья чувствовала, что готова одолеть теперь любого врага. Сердце ее отчаянно колотилось. Она прижалась к возлюбленному, не желая задумываться над тем, благодаря какому капризу судьбы он оказался здесь.
