Поняла.
Иры нет.
Перерываю огромное количество разнообразных записных книжек в поисках ее телефона.
Не нахожу ни ее телефона, ни телефона моей бывшей домработницы, которая мне ее порекомендовала.
Сан Саныч был озадачен.
– Плохие новости, – сказал он в трубку, – мы получили словесный портрет мужчины, который в «Аисте» просил телефон – позвонить. В общем, это было нетрудно сделать.
– И что? – Даже мои мысли затаились.
– Это довольно известный человек.
– Кто? – прошептала я.
– Ты только не пугайся… но это был твой телеведущий.
– Да ладно! – Я обрадовалась.
– А что веселого-то? – не понял Сан Саныч.
– Да он, наверное, так просто звонил… – я улыбнулась и трубке, и Сан Санычу, – голос мой послушать… Мы же в ссоре.
Сан Саныч молчал. Я ликовала.
– Не думаю, – наконец сказал он.
– А ты думай! Не одни только маньяки крутом!
– Не одни… – вздохнул Сан Саныч грустно, – есть еще шизофреники. В данном случае психологический портрет довольно прост: амбициозный рейтинговый телеведущий вдруг оказывается за бортом, а тут откуда ни возьмись богатая избалованная девица не слезает с первых полос газет.
Приятно.
Может, мне только кажется, что они перестали названивать, эти журналисты?
– Мы присмотрим за ним, – решает Сан Саныч.
Давай. Я представила себе Александра, который тихо обедает в «Аисте», а со всех сторон (из-под стола тоже) на него направлены видеокамеры.
Можно потом продать на «Муз-ТВ» в качестве реалити-шоу.
А если он будет себя хорошо вести, то я ему шепну: «Вас снимает скрытая камера», – и тогда он прикинется сумасшедшим маньяком. Аналогом американского психопата. С бензопилой.
Рейтинг обеспечен! Он же наверняка с тоской вспоминает о былой славе?
Или об этом можно легко забыть?
Смешно, если он будет гоняться с бензопилой за Сан Санычем.
И случайно разрежет пополам девушку с химией.
Что хуже: разрезать ее пополам или на три части?
Я вспоминаю, как сказала «алло», когда он позвонил. И молчал. И слушал мой голос. А я сказала «алло» так… равнодушно, у меня было плохое настроение.
– Алло, – говорю я в трубку эротично, с придыханием.
Это Ира. Она заболела.
– Выздоравливай, – советую я разочарованно.
Даю себе слово: не выйду из дома, пока не напишу колонку.
Или пока мне опять не начнут каждую секунду звонить из журналов.
Пересмотрела все фильмы братьев Коэн, какие только были у меня дома.
Журналисты не звонили.
Вдохновение не посещало.
На третий день начала плакать. Лежала перед телевизором и плакала.
– Пусть бабушка приедет, – попросил Антон, – а то ты со мной не играешь.
