Письмо – листочек из принтера.
Я не выронила его из рук, как в кино. Мои пальцы впились в бумагу и стали еще белее ее.
Мое сердце ухнуло и забило крыльями, чтобы не упасть вниз.
Я от страха расплакалась.
Сучка!
Я ненавижу тебя!
За тобой ухаживают, как за нежным фруктом.
А ты должна валяться на грядке забытой картофелиной.
Я не дождусь, когда ты. сгниешь сама!
Орошу тебя ядом!
Садовник
Телефон Сан Саныча не отвечал.
Я перечитала письмо еще раз, еще десять раз.
Еще десять раз набрала номер Сан Саныча.
Надо успокоиться. Это просто сумасшедший.
Идиот какой-то.
Но он знает мой адрес! Может, даже, он здесь был сам?!
Нет, территория поселка охраняется.
Он послал письмо по почте.
Звоню Чернову.
– Поздно, конечно, я понимаю. Вы не спите?.. Просто я письмо получила, да, с угрозами, а Сан Саныч не отвечает… нет, я в порядке, нет, нет, не надо приходить,., спасибо.
Машина с двумя омоновцами будет стоять всю ночь перед моим домом. Перезвонил Сан Саныч.
– Завтра с утра, с письмом, ко мне.
– Я не могу с утра, у меня съемка…
– Ничего, после съемки. И в 8 начинаем устанавливать систему наблюдения в твоем доме. И по периметру. Сама уж придумывай, что скажешь маме…
– Ладно. Спасибо.
– И не бойся. Какой-нибудь шизик. Обычно у них до дела не доходит, а охрана – так, на всякий случай, и чтобы тебе спокойно было.
– Да? Думаешь, не опасно?
– Нет, говорю тебе. Псих с поздним осеннее-зимним обострением.
– Ладно.
Как легко веришь в то, что тебя устраивает. Я довольно неплохо спала.
Даже не опоздала на съемку. Видимо, потому, что все-таки знала, что мне нужно к Сан Санычу.
Регина не вызвала мою визажистку Наташу.
Этот понятия не имел, что такое макияж.
Я ненавижу платья в горошек. У них было два на выбор: черное в белый и красное в зеленый.
Туфли были 40 размера. У меня 37.
Парикмахер, или, как они говорят, стилист, все время разговаривал по телефону. Про свою собачку. Лолу.
– Я вам не мешаю, – поинтересовалась я без тени улыбки.
– Вам надо вот так лечь, – сказал фотограф через переводчика.
– Что? Лечь? – возмутилась я.
Меня зачем-то уложили на пол. Очень неудобно.
– Я не буду лежа! – заявила я.
– Это будет очень красиво, – перевел переводчик.
Меня предупредила Регина, что этот фотограф – европейская звезда. Но они там тоже, наверное, все подряд себя звездами считают.
– Но вы видите, что это совершенно не мой образ – рюшечки, горошек, томный взгляд на грязном полу! – поинтересовалась я. Недовольно.
– Он не грязный, – сказал переводчик от себя.
