Он наклоняется ко мне близко-близко, шепчет мне в ухо:
– Я люблю тебя.
По инерции – великая сила привычки! – я скромно улыбаюсь, опустив глаза. Дотрагиваюсь до его лица. Мне всегда казалось, что в этом жесте есть что-то интимное и обнадеживающее.
Мое сердце похоже на венок из ромашек. И какой-то добрый, но разбитной ангел гадает на нем.
Рано утром, еще до завтрака, болтая ножками, он отрывает лепесток за лепестком, и иногда выпадает «любит», а иногда «нет».
Когда выпадает «нет», я теряю друзей, я тоскую, я не знаю, куда мне идти, и даже иногда не знаю – зачем?
Зато когда выпадает «любит»!..
Тогда я чувствую запах летнего ветра, и мне кажется, что вселенная – это я; и вселенная эта. наполнена музыкой, такой же пронзительной, как осеннее небо, и каждый инструмент звучит так остро и так тонко – а дирижирую я сама.
… – Твой юрист получил договор? – интересуется мой издатель по телефону. В трубке слышны посторонние звуки, и я представляю себе, как в эту минуту – 11 утра – он знаками провожает очередную девушку, давая ей понять, что начался рабочий день, ее время вышло одновременно с солнцем и у него очень (многозначительное лицо, нос сморщен), очень важный договор.
– Получил.
Все самое важное происходит в постели: любовь, сны и интересные книжки.
Я сладко потянулась. Если каждый день по чуть-чуть тянуться, то начнешь доставать до краев кровати. Наверное. Надо сообщить это журналистам
– Когда подписываем?
– А миллион дашь мне? Он нервно хихикает.
Наверное, девушка еще не ушла и щекочет его за пятку.
– Ну, какой миллион?
– Долларов. Пока что. Хотя, чтобы перебить предложение, ты должен дать миллион двести.
Опять хихикает. И тяжело дышит. Нет, девушки не способны довести издателя до такого состояния. Только деньги.
– Думай, – говорю я.
– Это ты думай. У нас-то все по-честному.
На открытии магазина с техникой торжественно перерезаю ленточку.
Жду его телефонного звонка.
– Спасибо, мы вам очень благодарны, что вы откликнулись на наше предложение. Куда вам прислать телевизор?
– Телевизор? – рассеянно переспрашиваю я. – Свяжитесь с моим директором.
Улыбаюсь в объективы.
В руке шевелится телефон, поставленный на режим вибрации.
– Извините, извините… – Щелкают вспышки, потом эту фотографию можно будет использовать в рекламе «Nokia».
Это, конечно, Регина.
– Помнишь, я тебе говорила про съемку с заснеженными березками?
– Где я на снегу в русском сарафане? Не хочу.
– А что, мне кажется, прикольно.
– Не хочу. Или обложка. Если хотят на обложку – согласна, а так – нет.
