– Кстати, сколько тебе лет?
Этот вопрос не давал Лилиан покоя, но ответа на него не было. Не считая крашеных волос и обилия пудры, можно было бы сказать, что Фанни – женщина без возраста.
– Не твое дело. И не отвлекайся от темы. Мы говорим о тебе и твоих потенциальных детях. Ты хоть когда-нибудь думала об этом?
Лилиан играла с перышком из подушки.
– Я пытаюсь себе представить, как выглядели бы мои дети. Были бы у них аристократические носы их бабушки? Или густые кустистые брови дедушки?
– Это если будет мальчик. Иначе нам придется к кому-то обращаться, чтобы выщипать эти несносные брови. Что еще?
Лилиан пожала плечами:
– Не имеет значения. Просто романтические бредни молодой девушки, Фанни. Но я уже не та глупая девочка, которой была прежде.
– Нет, теперь ты просто глупая женщина. У тебя вся жизнь впереди.
– Это мой выбор, Фанни. Пусть так и будет.
– А если я скажу, что ты совершаешь чудовищную ошибку?
– Тогда я буду пожинать ее плоды.
Фанни вздохнула:
– Тебе не привыкать.
Наступило молчание. Его нарушила Фанни:
– Из всей этой путаницы я извлекла нечто полезное.
– Что же? Говори скорее!
– Тебе никогда больше не придется проходить через это испытание – потерю девственности.
– По-твоему, это хорошо?
– По крайней мере ты больше не будешь испытывать боли, только наслаждение.
– И с кем же я буду его испытывать? С мистером Стенли?
– Он вовсе не так уж плох без ливреи.
– О! – застонала Лилиан, прикрывая глаза подушкой. – Лучше бы мне этого не знать, Фанни.
Страж провел Лилиан и ее лакея в небольшую квартирку смотрителя тюрьмы, где поселили Диллона. Она попыталась воспользоваться советом Фанни и шла с гордо поднятой головой, вздернув подбородок, надеясь, что выглядит бодрой и уверенной в себе. Ей приходилось делать вид, что она полна оптимизма, в то время как ее новости были хуже некуда. Но как можно выглядеть жизнерадостной, если участь Диллона зависит от сэра Патрика, который не надеется на победу?
Лакей постучал, и дверь отворилась. Их впустили в пахнущий затхлостью и плесенью коридор, ведущий в комнату Диллона.
– Лилиан! – Диллон вскочил из-за секретера, на котором писал письмо. На его лице появилась широкая улыбка, но выглядел он похудевшим, даже изможденным и казался старше своих двадцати пяти лет.
Он сжал ее руку и клюнул в щеку.
– Я так рад твоему приходу, просто счастлив!
Его голос дрогнул, и Лилиан поняла, что он храбрится ради нее. Милый Диллон!
Лакей поставил корзинку на стол возле камина.
