Что он за мужчина, если с такой легкостью забыл о своей белокурой жене, безмятежно спящей внизу? И что за женщина стоит рядом с ним? У них не может быть ничего общего.
Налетел ветер, и Хью встал так, чтобы защитить собой Кэтрин. Перестав наконец дрожать, она вдруг спросила:
— За что я должна вас простить?
Ответить можно было только правду, какой бы разрушительной она ни оказалась, и Макдональд решил идти до конца.
— За то, что я вас хочу. Молчание.
— Потому что вы женаты…
Она произнесла это полуутвердительно, полувопросительно, хотя явно не ждала ответа. Макдональд и ответил не сразу, поглощенный силой влечения к ней.
— Да, потому что я женат, — сказал он, наконец овладев собой.
Кэтрин до глубины души потрясла готовность, с которой он подтвердил ее предположение. За время, прошедшее со дня свадьбы, она ни разу не задумалась над тем, что Макдональд женат. Все, к чему призывали ее установления Церкви, полученное воспитание и обычаи деревушки, где она выросла, не имело значения. Во всем мире для нее существовал только Хью Макдональд, который недавно держал ее в объятиях и целовал.
Мягко высвободившись из его рук, она вдруг пожалела, что все это происходит сегодня, а не десять лет назад. Вдруг они с Хью стали бы женихом и невестой? Тогда она не вышла бы замуж за Генри, а он не женился бы на Саре…
Надо только покрепче закрыть глаза и представить, что Хью принадлежит ей.
Но ведь она не Сара. И никогда не была такой, как Сара.
— Я пойду, — нерешительно произнесла Кэтрин, словно уговаривая себя.
— Да, так будет лучше, — согласился Макдональд. Она тенью исчезла во мраке, а он смотрел ей вслед, пока у него не заболели глаза.
Лишь в этой комнате, куда редко наведывались обитатели Ненвернесса, в полной мере раскрывалась истинная натура лэрда. Здесь не было орудий пыток, о чем шептались самые юные и любопытные жители замка, невообразимых яств, которыми, по мнению обжор, в одиночестве услаждал свой непомерный аппетит Хью Макдональд. Вопреки уверениям романтичных девиц в этой комнате никогда не разыгрывалась любовная драма. Залитая солнцем и светлая даже в самый мрачный день, она служила рабочим кабинетом человеку, чей ум одолевало множество вопросов.
Любознательность была главной чертой лэрда, и если в молодости он получал удовольствие от дружеских пирушек, то теперь находил отраду в книгах и географических картах. Ему недоставало только подходящего собеседника, которому он мог бы поведать сокровенные мысли, и нужду в таком собеседнике Хью ощущал сильнее, чем голод или жажду.
