— Настоящий образец добродетели, — сухо заметил лэрд.
— Рекомендую вам познакомиться с его произведениями.
— А я рекомендую, чтобы в моем замке снова воцарилась гармония. Если Йен вам не по душе, нечего его поощрять.
Похоже, Макдональд не отступится, пока не добьется своего, и отвлечь его литературными дискуссиями не удастся.
— Я никого не поощряла! — вспыхнула Кэтрин.
Хью вдруг почувствовал, что в этой женщине таится опасность. Хотя внешне она была вполне безобидной, душа ее представляла собой вместилище эмоций, которые нет-нет да и выплескивались наружу. Но как она владеет собой! Ее душит гнев, а догадаться об этом можно только по слегка порозовевшим щекам, прищуренным глазам и губам, которые она нетерпеливо покусывала. Интересно, что за чувства, помимо гнева, скрываются в потемках ее души?
Макдональд встал из-за стола и направился к Кэтрин, которая даже не пошевелилась, хотя он надвигался на нее молча, несокрушимый и мощный, как гора Бен-Невис.
И снова Кэтрин опустила глаза, сосредоточенно изучая пол.
— Мне следовало бы насильно выдать вас замуж, — произнес он негромко, словно рассуждая с самим собой.
— Этого вы не сделаете, — возразила она.
В глазах ее блестели слезы, было видно, что она их стыдится. Какая досада, что она заплакала в его присутствии, но сдерживаться у нее просто не хватило сил.
Кэтрин вытянула дрожащую руку, словно желая остановить Макдональда, однако при виде ее слез тот замер на месте.
— Одного мужа я уже похоронила, мой супружеский долг выполнен.
Чего в этих словах больше — горечи или сожаления? Напрасно он не отослал ее, когда выяснил то, что его интересовало. Ей не следовало здесь находиться, а ему слушать Кэтрин.
— Вы его любили?
Идиотский вопрос, если вспомнить сказанное ею о муже и Уильяме, но подобная откровенность предполагает ответную.
— Ненавидела. Даже молилась, чтобы он был кем-нибудь другим.
— И кем же вы хотели его видеть?
— Да кем угодно. Кузнецом, бакалейщиком, каменщиком, лишь бы он был человеком, а не моим хозяином.
Хью усмехнулся:
— Не могу представить, чтобы вы считали кого-нибудь своим хозяином.
— А как еще прикажете называть человека, который, пригвоздив тебя к кровати, наваливается всей тушей, сопит в ухо, крепко держит за руки, чтобы ты не вырвалась?
Со смешанным чувством боли и отвращения Хью попытался вообразить себе эту картину. Почему это его поразило? Он же знал, что Кэтрин не девушка.
— Он причинял вам боль? — спросил Макдональд, неожиданно представив другую сцену.
