— Вы не можете заставить меня силой, — возразила она, стараясь не глядеть в его сторону, переводя взгляд от заваленного бумагами стола к книжным полкам, а оттуда к расположенному слева камину.
Все что угодно, лишь бы не видеть этих голубовато-зеленых глаз, в которых время от времени сверкают огоньки, похожие на льдинки. Глаза, упорно стремящиеся проникнуть ей в душу и разгадать ее тайну.
— Я ваш господин. Мое слово тут закон.
Властный тон и снисходительная улыбка переполнили чашу терпения Кэтрин. Искра непокорности, до поры до времени дремавшая в ней, вспыхнула с новой силой, она наконец подняла голову и в упор посмотрела на Хью. Два темперамента, два характера столкнулись, и никто не хотел уступать.
Будь на месте Кэтрин женщина помудрее, она бы затрепетала от страха и тем смягчила бы разгневанного лэрда. Но женщина более мудрая не появилась бы в господских покоях в старом изношенном платье, да еще таком облегающем. Серенький воробышек неожиданно сбросил невзрачное оперение, представ перед единственным свидетелем этого превращения, сверкая всеми красками — охрой и сиеной, рубином и пурпуром. Хью Макдональду противостояло не бессловесное создание, а гордая женщина, пылавшая гневом.
Ему захотелось ее ударить.
Или поцеловать, чтобы подчинить себе.
Выпрямившись во весь рост («Настоящая королева!» — успел подумать лэрд), Кэтрин метнула не него яростный взгляд и отчеканила, делая ударение на каждом слове:
— Десять тысяч шотландцев с палашами и кинжалами под предводительством сатаны не заставят меня снова выйти замуж.
Противники молча оценивали друг друга.
— Я не собирался вас принуждать, — наконец ответил лэрд. Он повертел в руках перо, затем поднял глаза на Кэтрин, тщетно пытаясь сделать вид, что не придает значения словесному поединку. — Только спросил, не хотите ли вы породниться с человеком из моего клана.
— Я не выйду замуж.
Категоричное утверждение, словно перчатка, брошенная в лицо.
Как смела эта женщина с дерзким взглядом и чувственным ртом! Слишком непокорная, слишком дикая… в ее глазах вызов. Она представлялась Хью загадочной, парадоксальной натурой. Минуту назад была воплощением материнской кротости, и в мгновение ока кротость сменилась дерзкой непокорностью.
— Ладно, развлекайте мою супругу, возможно, тогда у вас будет меньше времени для флирта, — тихо произнес Хью.
— Я не только развлекаю вашу супругу. У меня есть и другие обязанности.
Кэтрин наконец поняла всю неразумность гнева. Он всегда охватывает человека не вовремя, именно в тот момент, когда разум призывает к осторожности. И все-таки она радовалась, что сердится, это давало ей ощущение безопасности. Да и влечение к Макдональду легче скрыть под маской раздражения.
