Он посмотрел на нее, но ничего не сказал и начал спускаться по ступенькам. Когда она не шевельнулась и не пошла за ним, он остановился и, обернувшись, сказал:
– Прошу тебя, Изабел. Никакой опасности нет. Хотя ступени и крутые, все, что надо, – это смотреть под ноги. Проход очень узкий, и ты можешь держаться за стены.
Он думал, что она боится. Надо было сказать ему о боли, подумала она. Но ей уже достаточно на сегодня унижений. Так что лучше оставить свою боль при себе.
Она медленно шла за ним, правой рукой опираясь о стену, а левую крепко прижимая к боку. Было так темно, что не имело значения, идет ли она с открытыми или закрытыми глазами.
– Не торопись, Изабел. Ступени стали скользкими от дождя.
На данный момент, подумала она, лучше было бы выйти замуж за старого, беззубого, рябого и лысого старика.
Он по крайней мере не потащил бы ее под проливным дождем из Фернли в Гилмур, не заставил бы спускаться мо этой скользкой лестнице и не намеревался бы увезти в Англию.
А может быть, ей все это только снится, и она лежит в постели, оправляясь от своих ран? А гром – это голос ее отца, мокрая одежда – от высокой температуры и лихорадки. А этот спуск в темноту – воплощение ее тайной боязни угодить в ад за то, что она не уважает своего отца. Но громкий и властный голос Макрея вернул ее к действительности. Значит, все-таки это не было кошмарным сном.
Лестница кончилась, и Изабел увидела вход в пещеру, возле которого стояли двое мужчин.
– Остальные на корабле? – спросил Макрей.
– Да, капитан.
Он обернулся к ней.
– Изабел, – только и сказал он. Всего одно слово, но оно прозвучало, как приказ.
Нагнув голову, она прошла вслед за мужчинами через полукруглый вход в пещеру. За ней была окруженная скалами закрытая бухта, которую Драммонд обнаружил много лет назад, и сквозь дымку дождя Изабелл увидела силуэт корабля.
– Это «Стойкий», – с гордостью сказал Макрей.
В отличие от других торговых судов, которые Изабел видела в Инвернессе, у корабля Макрея нос и корма высоко поднимались над водой. По длине корабля были расположены четыре высокие мачты, толстые деревянные перекладины которых поддерживали огромные гирлянды парусов.
Название корабля на гэльском языке было начертано по борту большими красными буквами. Изабел не знала этого языка, поскольку уже в течение нескольких десятилетий гэльский был запрещен. Странно, подумала она, Макрей в каком-то смысле больше шотландец, чем она. Он носит шотландскую одежду, демонстрирует язык своих предков и наверняка хорошо им владеет.
