Так продолжалось довольно долго; вдруг среди шума бушевавшей бури ей показалось, что она слышит чей-то голос; она приподнялась, прислушиваясь. Дверь отворилась, и вбежала Аннета, с лицом, взбудораженным от испуга.
— Она умирает, барыня моя умирает! — проговорила горничная.
Эмилия вскочила и бросилась в комнату г-жи Монтони. Войдя, она застала тетку, по-видимому, в обмороке — она лежала совершенно неподвижно и без чувств. Эмилия с необыкновенной твердостью духа, не поддаваясь горю, когда долг требовал от нее деятельности, употребила все возможные средства, чтобы оживить ее. Но все было напрасно: борьба миновала — несчастная женщина отошла в вечность.
Убедившись, что все старания недействительны, Эмилия осыпала вопросами перепуганную Аннету и узнала от нее, что г-жа Монтони впала в дремоту вскоре после ухода Эмилии и очнулась из этого состояния всего за несколько минут до своей кончины.
— Я все дивилась, — прибавила Аннета, — отчего это барыня не пугается грому, а у меня у самой от страху душа ушла в пятки. Я часто подходила к постели и заговаривала с барыней; но она, казалось, спала; вдруг услыхала страшный хрип, и когда прибежала, то увидала, что она кончается…
При этом рассказе Эмилия заливалась слезами. Она не сомневалась, что сильная пертурбация в воздухе, произведенная бурей, оказала роковое действие на изнуренный организм г-жи Монтони.
Она решила не извещать Монтони о роковом событии раньще утра: она боялась, что у него вырвутся какие-нибудь бессердечные слова, которых она не могла бы снести при теперешнем состоянии своего духа.
При помощи Аннеты, которую она поощряла собственным примером, она исполнила некоторые из установленных торжественных обрядов над усопшей и заставила себя всю ночь просидеть над телом. Во время этого страшного бдения, еще более жуткого, вследствие бури, бушевавшей в воздухе, она много раз обращалась к Богу, прося у Него помощи и покровительства, и ее благоговейная молитва, надо думать, была услышана Господом, всегда дарующим страждущему опору и утешение.
Пробил полночный час; чу! колокол раздался
По умершем! Разносится призыв его печальный.
Теперь он замер; вдруг снова зазвучал,
И звон тот погребальный
Подхватывает ветер…
Мэзон
Когда Монтони узнал о смерти своей супруги и сообразил, что она не успела подписать документов, столь необходимых для осуществления его корыстных планов, он откровенно выразил свой гнев, позабыв даже соблюсти приличие.
