Мы пролежали молча целую вечность. Я уже стала засыпать, когда ощутила на своем бедре тяжелую мужскую руку. И затаила дыхание, боясь спугнуть Йена.
– Только полный болван и законченный негодяй способен промолчать о том, что вы прекрасны! – прошептал мне на ухо Йен.
Он убрал локон, упавший мне на лоб.
Его дыхание стало подозрительно шумным и частым. А в мои ягодицы уперлось нечто твердое. Я пошевелилась – Йен отпрянул и перевернулся на спину, издав тяжелый вздох. Я улыбнулась и провалилась в забытье.
Разбудил меня настойчивый стук в дверь.
Открыв глаза, я взглянула на часы. Было 8:17. Я вновь уткнулась носом в подушку и зажмурилась. Дверь скрипнула, и голос Мэгс спросил:
– Ты здесь одна?
Обернувшись, я вытаращила глаза на пустое место рядом с собой, ошалело взглянула на Мэгс и сказала:
– Одна, если только его нет под кроватью.
Мне смутно вспомнилось, как прозвонил будильник на рассвете, как Йен, чмокнув меня в щеку на прощание, на цыпочках покинул спальню и тихо затворил за собой дверь.
Мэгс вошла в комнату, села на край кровати и спросила, сверля меня испытующим взглядом:
– Ну, и как все было? Рассказывай в подробностях!
– Что рассказывать? – Я села и стала тереть пальцами заспанные глаза.
Она схватила подушку и швырнула в меня.
– Ты просто несносная девчонка! Где же твоя благодарность за то, что я родила тебя в ужасных муках? Кстати, и Вера так переживала, что ей пришлось принять успокаивающее. Неужели тебе трудно хотя бы поболтать со мной, как со своей близкой подружкой?
Она укоризненно покачала головой.
Я тихо застонала.
Мэгс обиженно поджала губы.
– Ты просто не знаешь, что матери не следует интересоваться деталями интимной жизни своей дочери, или же не считаешь нужным соблюдать правила приличия?– язвительно спросила я.
– Ах, оставь свои отговорки! – Мэгс махнула рукой. – Лучше скажи, он вел себя в постели как джентльмен? По-моему, он из тех мужчин, которые заботятся о том, чтобы сначала была удовлетворена дама. Скажи, разве я не права?
Я вскричала, ломая руки:
– Прекратите, прошу вас! Вы зашли чересчур далеко в своем нездоровом любопытстве. Вам пора обратиться к врачу!
– Поражаюсь твоему лицемерию, дочь! Ну как можно быть такой ханжой! В наш век бурной сексуальной революции такой разговор вполне невинен, а мой интерес к твоим интимным проблемам объясняется исключительно заботой о твоем здоровье, деточка. Уж если кому и пора проконсультироваться у доктора, так это тебе. И в кого ты только такая?
