Огонь укусил мою левую руку. Я вздрогнула и отступила на несколько шагов. Мета стояла неподвижно, и я поняла, что с ней все кончено.
Комната была охвачена пламенем. Тусклые зеленые глаза без зрачков остановились на мне.
* * *
Пишу в чужом маленьком домике. Я, по всей видимости, одна, только все наполнено напряженным присутствием. Иногда кто–то произносит мое имя с нежным и странным акцентом…
На этой фразе обрывается немецкий манускрипт.
В конце концов, мне сказали, где найти самого знающего кучера в городе. Он сидел в продымленной кнайпе и пил крепкое октябрьское пиво.
Я предложил ему выпить, насыпал шафранного табаку и подарил голландский гульден. Он возликовал и заорал на всю кнайпу:
– Принц! Воистину принц! Кто не согласен, отведает моего кнута.
Я кивнул на дрожки, широкие, как маленькая приемная.
– А теперь подвезите меня в тупик святой Берегонны.
Он посмотрел на меня, прищурился и захохотал.
– А вы малый хоть куда! Шутник!
– Но почему?
– Послушайте. Я знаю наперечет все улицы города. Что там улицы! Всякий булыжник на мостовой. Нету здесь никакой улицы святой Бере… Как вы сказали?
– Берегонны. Это, кажется, на Моленштрассе.
– По–моему, – заявил он решительно, – проще отыскать Везувий в Санкт–Петербурге.
Действительно, кто мог знать городские окраины, улочки и проулки лучше этого горластого любителя пива?
Студент, сочиняющий любовное письмо за соседним столиком, повернулся к нам и рассудительно заметил:
– И вообще нет святой с таким именем. Жена хозяина заведения негодующе прибавила:
Святые – это вам не еврейские сосиски, раз и готово…
Я успокоил компанию с помощью вина и пива.
Мое сердце ликовало после разговора с представителем власти. Этот полицейский с головой упитанного английского дога, который с утра до ночи полировал мостовую Моленштрассе, не мог не знать своего ремесла.
– Нет, – произнес он, медленно выплывая из своих мыслей и воспоминаний, – такого тупика нет ни здесь, ни во всем городе.
За его плечом, между винокурней Клингбома и лавкой торговца семенами, раскрылся желтый зев тупика святой Берегонны.
Я быстро отвернулся, чтобы не возбудить подозрений неуместным своим восторгом. Тупик святой Берегонны. Его не существует ни для кучера, ни для студента, ни для полицейского: он существует только для меня.
* * *
Как я мог сделать это экстравагантное открытие?
Но… методом научного наблюдения, как любят выражаться в нашей преподавательской среде.
Даже мой коллега Зейферт – естественник, – который постоянно мучил учеников какими–то газами в трубках и жидкостями в колбах… даже он не нашел бы, к чему придраться.
