Было очевидно, что Адриан не желает говорить на эту тему, и Фейт, чтобы не молчать, снова заговорила о керамике:
— Ведь ваш кузен занимается в основном посудой, не так ли? Откуда же вы знаете о таких вещах, как «лунный» фарфор?
Адриан пожал плечами.
— Вероятно, я очень любознательный. Поэтому посещал художественные курсы. «Лунный» фарфор просто очаровал меня. Где ваша бабушка приобрела эту чашу?
Фейт в изумлении уставилась на собеседника. Художественные курсы! Она впервые видела адвоката, всерьез интересовавшегося искусством. Но наверное, в данном случае сказалась семейная традиция. Во всяком случае, подобное объяснение казалось вполне логичным.
— Так где же ваша бабушка приобрела эту «лунную» чашу?
— Я никогда не спрашивала ее об этом, — пробормотала Фейт. — Значит, у вас восемь братьев и сестер? Сколько же им лет?
— Я старший. Потом следует Белинда, ей двадцать пять. А Инес — самая младшая, ей шесть. Мать называла нас по алфавиту, так что с нами все очень просто.
Фейт улыбнулась этой причуде:
— Должно быть, ваша мать намеревалась использовать все буквы алфавита?
Адриан тоже улыбнулся:
— Понятия не имею. Мать родила меня, когда ей было всего лишь семнадцать. О чем она могла думать в таком возрасте? Полагаю, тинейджеры ни о чем не думают.
— И не умеют скрывать свои чувства, — кивнула Фейт.
— Но у них это проходит, не так ли?
— А вы? О чем вы мечтали в восемнадцать лет? — спросила она неожиданно. — У вас была подружка?
Адриан улыбнулся:
— Я мечтал разбогатеть и купить для всей семьи большой дом с бассейном. Поэтому еще в школе работал каждую свободную минуту, и у меня просто не было времени на подружек.
— Но они у вас были, — сказала Фейт. Она знала, что были. Мужчина с таким взглядом не мог не привлекать женщин. — У вас, наверное, и сейчас есть какая-то женщина, ждущая вашего возвращения, ведь так?
Адриан надавил на педаль газа и обогнал ехавший впереди грузовик.
— Когда-то была, — пробормотал он. — Но она любила не меня, а адвокатскую табличку на двери моего кабинета. Так что я не жалею об этой потере. Жалею о других…
Фейт взглянула на сидевшего рядом мужчину. В его голосе была горечь — она не могла этого не почувствовать. Но если Адриан действительно невиновен, то он — еще одна жертва Тони. Ведь он лишился всего, возможно, даже надежд на будущее.
— Наверное, мне следовало больше вникать во все… — в задумчивости пробормотала Фейт. — Ведь когда-то, когда Тони только начинал, бухгалтерские книги вела я. Не исключено, что я бы что-то заметила…
