Эта мысль испугала девушку. Что бы ни произошло между ними, она ничего не знала об этом человеке, но чувствовала, что он очень опасен. В какую дьявольскую ловушку пытается заманить ее янки на этот раз? Опасаясь, что он разгадает ее мысли, Кристина поспешно высвободила руку и двинулась вверх по лестнице.
– По вашей милости, милорд, у меня не осталось добродетели, однако вам не стоит напоминать мне об этом, – бросила она через плечо.
Дрейтон последовал за ней и снова взял ее за локоть, когда девушка подошла к открытой двери, за которой стояла хозяйка гостиницы. Учтиво поклонившись Кристине, он пропустил ее вперед.
Элеонор Мактавиш полулежала на подушках. Увидев дочь и лорда, она протянула бледную руку, приветствуя их.
– А, Кристина… Милорд, добро пожаловать. Боюсь, сегодня я не смогу составить вам компанию. Надеюсь, дочь поблагодарила вас за то, что вы делаете для нас.
– Ваша дочь – сама доброта, мадам. Прошу вас, называйте меня Дамиан. Друзьям моего отца незачем соблюдать условности. Я как-то не подумал об этом, но мне следовало отправить с вами служанку. Я просто не привык путешествовать с дамами. – Дрейтон легко коснулся губами руки Элеонор, а затем обратился к хозяйке гостиницы: – Миссис Мактавиш поужинает со своей матушкой, так что не надо накрывать ужин в гостиной.
– Вздор! – воскликнула Элеонор. – Я поужинаю одна. Кристина, ты не нарушишь правил приличия, если поужинаешь с Дамианом. Не заставляй его коротать вечер в одиночестве.
Однако янки решительно покачал головой.
– Ваша дочь – весьма благоразумная молодая леди. Она абсолютно права, не желая оставлять вас одну после столь утомительного путешествия. Мне же часто приходилось ужинать в одиночестве, с тех пор как я прибыл в Англию.
Велев хозяйке принести ужин для дам, лорд откланялся и вышел.
– Я счастлива, что Ансон воспитал своего сына как настоящего джентльмена. А ведь об этих янки рассказывают такие ужасные вещи… – Элеонор умолкла, заметив удивление дочери. – Что-то не так? – тихо спросила она.
– Не так? Нет, мама, ну что ты. Позволь, я помогу тебе раздеться.
Повернувшись к дочери спиной, чтобы та расстегнула застежки корсажа, Элеонор продолжила разговор:
– Это трагедия, что мальчик лишен своего законного наследства.
– Едва ли можно назвать его мальчиком, мама, – сухо возразила Кристина, снимая с Элеонор тяжелое платье из парчи.
Элеонор пропустила замечание дочери мимо ушей.
– Увы, его дядя внушал мне отвращение. О мертвых нельзя отзываться плохо, но Бартоломью не отличался порядочностью и в те времена, когда я была еще девушкой, а с возрастом стал еще хуже. Ансон поступил мудро, не позволив сыну жить в такой безнравственной атмосфере, но теперь мальчик понятия не имеет, как управлять Уэстшипхэмом. Думаю, мы все должны радоваться тому, что у Бартоломью нет законного наследника.
